даниил мельгунов
вопросы смерти
2024
будничный день
не ныряй с головой в иллюзорные воды,
из них не выбраться,
даже не оттолкнуться от дна.
день, когда всё станет иначе
был вчера.
вчера было солнечно,
вчера выходили на марш,
сегодня гору трупов оплакивал ливень.
и перемирие запрошено
сегодня, а не вчера,
сегодня объявлен приказ о всеобщем призыве.
в общем, ты – миллионный зритель,
но не ковыряй пальцем в свой жалкий выигрыш,
ты лишь ошибка статистики,
и завтра будешь отыщен.
но не бросай попытки,
всё обязательно встанет в ряд:
твой мотив,
твоя цель,
твоя вина.
что-то не так?
подсмотри за шиворот сторожу,
на экране запись с камер, а на ней ты.
вчера было солнечно,
сегодня ливень,
завтра здесь будет цвести.
будничный день.
в телевидении марш,
солнце бьёт прямо меж штор.
чему говорят не верь,
меж штор – мираж,
не ныряй в капюшон.
7 июня 2024 года
эстетика мертва
эстетики нет,
нет возможности
выбраться в люди за счёт красоты.
есть только горечь
на дне стакана
и грязные холсты.
а я хочу выйти за рамки,
брызнуть кляксой на истёртый пол,
и чтоб все на это хлопали,
аплодировали стоя.
а я хочу выйти в дамки,
но меня даже нет на доске,
ведь она кровожадна, —
фигуры не хотят столкновений.
мы тоже фигуры
в мире безудержно узком,
и для спокойствия нужно
лишь выстроить структуру.
экзистенциально я есть,
но в куче – беспорядок мнений.
спроси о времени,
отвечу: спасение.
и спасение в красоте,
но нет вариантов приблизиться к реальности,
нет возможности
выбраться в существа более великолепные,
более пейзажные.
я всего лишь оценщик,
да и тот, что вердиктом своим
вряд ли порадует.
я всего лишь клякса,
что хочет за рамки.
несите меня на свежий воздух,
эстетика мертва, —
мне не пережить.
дом опустел,
шахматная доска пуста,
на дне стакана пыль.
9 июня 2024 года
о чём писал бодлер?
цветочек зла,
моя душа
пуста.
и данко сдался,
кошмарный сон остался
где-то на отшибе памяти,
и он вернётся.
данко больше не спасётся,
его затопчут люди,
и из толпы, наверное,
кто-то позовёт его,
но это будет просто ветер.
здесь франция,
клумбы, в них цветы,
отель "интернасиональ",
и сена расплывается в моих объятиях,
на полочке стихи,
и на комоде книжка
разлеглась, её не открываю
уже несколько недель.
святой экзюпери
или остатки моих детских мечт.
здесь франция,
ла-манш – конец земли,
и сколько у неё ещё концов?
конец один – утиль,
о чём писал бодлер?
я упустил,
