Пролог
Запах обтёсанного дерматина, смешивался с дымом от синего кэмела, действуя в роли глашатая конца рабочего дня. Стул скрипел, царапая колесиками паркет, сигарета неловко постукивала о край стеклянной пепельницы, Саманта кривила губы в искусственном симулякре женской улыбки.
– Андрюша, хорошо все-таки, что именно ты мне попался, – говоря это, она кокетливо направляла в его сторону указательный палец, параллельно качаясь на стуле, – с тобой эта работа ощущается, хотя бы, терпимой. – С неожиданным скачком искренности, выплюнула Саманта, погружая сигарету глубже в скопленный на дне пепел.
– Наверное, тяжело судить как бы было, но мне тоже нравится.
– Ага.
Саманта вынула из пачки новую сигарету и сильнее облокотилась на спинку стула, он неловко закряхтел, но не желая оскорбить даму, стоически сдержал смену центра тяжести и не рухнул наземь. Андрей долго смотрел на нее. Смуглый оттенок кожи плохо сочетался с бледно-черным цветом кресла, лучинка от сигареты немного освещала ее губы, наверняка имеющие противный, смолистый привкус, что не умиляло желание Андрея их попробовать, пустячок для завершения дня. Глаза блестели светло-оранжевым цветом, создавая пантерный образ зверя, достаточно уставшего, чтобы путешественник чувствовал необходимое природное единение и не пытался улизнуть.
– Все! – Саманта, хрустя спиной, потянулась к небу, стул сразу отреагировал и практически сдался. – Ровно 18:00. По коням и домой!
– Твой народец разве использовал коней?
– Бла, бла, ты если пытаешься пошутить насчет моего цвета кожи, делай это хотя бы элегантно. Хуже злобной шутки, может быть только плохая злобная штука.
– Ну это тебе не смешно. – Выдавливая из себя слабый оскал, ответил Андрей.
– В понедельник посмеёшься, открытие летнего сезона, толпы детишек, наглые мамочки, все как ты любишь.
– Лучше убиться.
– Это да…
Расставание прошло безмолвно, осушенные рабочим днем объятья, хриплые «До встречи», одинокие прогулки до остановок.
***
Внутренности автобуса освещались теплым светом из какого-то неестественного источника в потолке. Немного приглядевшись к нему, Андрей заметил бледные крупицы чего-то омерзительного, и, кажется, оно двигалось. От зрелища скопившегося полчища опарышей в лампе, Андрея отвлекло уведомление телефона, сконцентрировавшись на уделенном ему вниманию кого-то, так поздно вечером, он позабыл про эту живность.
