Дублинцы. Ранняя проза

Магистраль. Главный тренд

James Joyce

Dubliners

Перевод с английского, послесловие, комментарии Сергея Хоружего

© С. Хоружий, перевод на русский язык, послесловие, комментарии. Наследник, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

[Брэй: в гостиной дома на Мартелло-Террас]

Мистер Вэнс (входит с тростью):…Он, знаете ли, должен извиниться, миссис Джойс.

Миссис Джойс: Должен, вы правы… Джим, ты слышишь?

Мистер Вэнс: А то прилетят коршуны, ему глаза расклюют.

Миссис Джойс: Нет-нет, он конечно извинится, иначе ведь его в рай не возьмут…

Джойс (к самому себе, под столом):

Завтра занятий нет: субботний вечер, зима, я сижу у камина. Они скоро уже вернутся со всякой едой, мясо, овощи, чай и масло и хлеб, и белый пудинг, который ворчит в кастрюле… Сижу и читаю про Эльзас, переворачиваю желтые страницы, рассматриваю мужчин и женщин в странных нарядах. Мне нравится читать про их обычаи; кажется как будто я через них прикасаюсь к жизни страны, как будто у меня общение с немецким народом. Драгоценнейшая иллюзия, друг моей юности!…….. В него я вкладывал образ меня самого. Наши жизни остаются священны в их сокровенных симпатиях. Я с ним по ночам, когда он читает книги философов или какую-нибудь повесть о старине. Я с ним, когда он бродит один или с кем-то, кого он никогда не видел, с той девушкой, что обвивает его своими руками, не знающими ничего дурного, дарует свою простую и щедрую любовь, слыша душу его и ей отвечая он не ведает как.

Праздник окончен, последние расходящиеся по домам дети одеваются. Рейс последний. Гнедые облезлые лошадки знают это и потряхивают бубенчиками, в ясную ночь посылая вразумленье о том. Кондуктор разговаривает с вожатым, и оба то и дело кивают головами в зеленом свете фонаря. Вокруг никого. Мы как будто прислушиваемся, я на верхней ступеньке, она на нижней. Пока мы разговариваем, она много раз поднимается на мою ступеньку и снова спускается на свою, а раз или два остается рядом со мной, забыв сойти вниз и сходит лишь погодя… Пусть так, пусть так… Теперь она уж не задается передо мной своим платьем, нарядным пояском, длинными черными чулками, потому что теперь мы как будто знаем (мудрость детей), что такой конец нам больше понравится, чем любой, ради которого мы трудились.