Пасмурный вечер давил на неё всей своей унылой депрессивной громадой. Промозгло, тревожно. Серые лужи, угнездившиеся в тротуарных выбоинах, угрожали намочить её и без того замызганные кроссовки. Припаркованные на тротуаре бесцветные хэтчбеки равнодушно смотрели перед собой, даже не замечая сутулую хрупкую женскую фигуру, суетливо топающую мимо.
Светлана не хотела идти домой. Она в принципе не любила возвращаться в квартиру последние несколько месяцев, но сегодня… Она чувствовала угрозу, как будто возвращалась не к своему мужу, а к зверю в клетку.
Сергей изменился резко. Из озорного весельчака он превратился в угрюмого и хмурого типа, постоянно подозревающего её в измене. Началось это ещё летом, как ему поставили неизлечимый диагноз. И он резко ушёл в себя. Замкнулся. Нет, пить не начал, но работать стал из рук вон плохо… Был уволен.
«Ты мне изменяешь, – сказал он три недели назад. – Я знаю это. Когда я тебя поймаю, я тебя убью».
Её это поразило в самое сердце. Она всегда была ему верна, и даже когда усатый мужик с прокуренным голосом огласил вердикт, что Сергею жить осталось не так и долго, она всё равно не помышляла о других мужчинах.
«Ты мне изменяешь. Я для тебя уже труп».
Светлана не знала, то ли это болезнь так воздействовала на Сергея, то ли она сама дала какой-то повод… Хотя никогда даже на работе не задерживалась, несмотря на то, что дома ей вовсе расхотелось быть – гнетущая обстановка и резко изменившийся муж были безрадостными обстоятельствами.
При этих мыслях Светлану догнал молодой высокий парень по имени Николай. Он резко хлопнул её по плечу, отчего она вскрикнула и чуть не выпрыгнула из штанов.
– Извини, – сказал он, по-дурацки улыбаясь своими жёлтыми зубами. – Я хотел пошутить. Чтоб ты посмеялась.
Светлана резко посмотрела на него, и вся её фигура ростом в сто пятьдесят семь сантиметров наполнилась яростью.
– Ага, полежала бы в обмороке, посмеялась, – ответила она. – И прикасаться ко мне больше не надо. Небольшая просьба, ладно?
– Да чего ты обижаешься, Светик?
– И не зови ты меня так!
Светлану жутко раздражали две вещи: когда её называли «Светик» и когда за ней таскался этот похотливый пройдоха, только две недели назад перевёдшийся в их филиал. Работал он кладовщиком, но постоянно ошивался по всем отделам.
– Ну, хорошо, Светлана Геннадьевна, не буду, – он поднял руки, будто сдаваясь полиции.
