Артур Григорян был доктором. И не просто доктором, а потомственным. Его дед был заслуженным хирургом Советского Союза. Отец – доктор медицинских наук, профессор. Артуру никогда не приходило в голову выбрать другую профессию. Он с детства жил в этой атмосфере, слушал разговоры и очень часто вместе с отцом и дедом бывал в больнице.
Поступить в медицинский удалось не сразу. Юношеская самоуверенность и недостаток знаний привели к тому, что сразу после школы вступительные он провалил. Потом – два года в армии. И уже после возвращения домой, понимая, что время уходит и нового шанса может и не быть, он подготовился к экзаменам так, что даже преподаватели улыбались и удивленно поднимали брови…
Но это было давно. Сейчас же он работал доктором в первой городской больнице. Если быть конкретнее – хирургом первой категории. Работу свою любил, за что его уважали и коллеги, и больные.
– Может чаю, доктор? – услышал он сквозь пелену назойливых мыслей певучий голос Леночки.
Леночка – операционная медсестра. Она всегда ассистировала ему и была крайне предана и профессиональна.
– А давай! – он повернулся к ней – что там у нас? Какие новости?
– Да все как обычно – Леночка ловко наливала чай в большую фарфоровую кружку, которую сама же ему и подарила к какому-то давнему празднику – в пятой палате Елисееву выписали, в седьмой- Петрова. С утра было две срочные операции. Больные уже в палате. Да, главврач спрашивала про дедушку вашего. Когда мол, выписывать будете, он ведь уже в порядке. Десятый день лежит у нас.
– Да, в порядке – задумчиво повторил Артур и отхлебнул глоток ароматного свежезаваренного чая – но он же одинокий. Совсем одинокий. Ему плохо дома будет…
– Знаю я – Леночка наливала теперь чай себе – но наша главная говорит, что у нас не дом престарелых и не благотворительный фонд поддержки одиноких стариков, а больница. Тем более – муниципальная. Больной уже в порядке. Дальше ему показан не стационар, а амбулаторное лечение. Его выписывать нужно, мест и так не хватает. Это она так сказала – добавила торопливо.
– Понял – Артур еще раз отхлебнул чай и посмотрел в окно ординаторской.
На улице уже почти стемнело, лишь сквозь сгущающиеся сумерки было видно очертания голых серых деревьев, что росли рядом с больницей. Поздняя осень постепенно перетекала в зиму. И мелкие редкие снежинки, падающие с неба, были лучшим тому подтверждением и напоминанием.
