Бродит давнишний слух по деревне Блэкхилл, что в отражении старого дома ведьма живёт. Сидит она в комнате, где множество книг, всё читает, читает, одну за другой. Не кончаются книги, хозяйка дома и внуки её стопками из города привозят, чтобы не скучала ведьма.
Ведьма не скучает, сидит в своём отражении за столом деревянным, листает не слышимо жёлтые страницы, чиркает пером по пергаменту серому и улыбается еле заметно.
Днём ведьму не видать в окне. Видна только зелёная поляна, белые сугробы, дети, мимо пробегающие. Стучатся они в дом, на ведьму просят посмотреть, а надо к ночи приходить. Когда света солнца не видать, когда за окном пролились чернила.
Тогда ставит хозяйка свечу на стол, и брезжит в отражении молодая ведьма в капюшоне. Уже сидит, уже читает. Продолжает с того места, где остановил её рассвет.
Хозяйку дома ведьма замечает, голову в благодарности склоняет и дальше скользит глазами по строчкам.
Дети потом уже сам надумали, что с ведьмой смогут заговорить, если к ней обращаться, если в окно стучать, если кричать: «Ведьма, ведьма, ударишь плетью? Что сделаешь ты, пока пропадают твои черты? Есть ли в тебе осколок доброты?»
Ведьма никого не видела, никого не слышала. Или же только притворялась. Не было дела до докучающих ей детей.
Эмма возилась с такими мальчишками, которые песни кричали, иногда камни кидали. Сама глядела, где же ведьму могла она отыскать? Среди деревенских? Среди городских? Пока однажды к ней хозяйка дома не подошла. Эмма за мальчишек извинилась, а та к дому пригласила.
За стол ведьмы усадила, чая травяного принесла и мясных пирожков. Эмма хотела угощение попробовать, но заметила, как ведьма с улыбкой смотрит на неё, губы её шевелятся, но ни слова ни слышно.
