Великий Маргут, Город тысячи храмов, никогда не заливало дождем так, как случилось осенью в год Белого журавля и цветущего лотоса. Ливень хлестал столицу день и ночь, затопив нижние ярусы Подполья и разрушив сады с недавно отремонтированными дорогами в южном квартале Угодья. Вышедшая из берегов Мара возвращаться в русло не пожелала, залив мутными водами цвета кофе с молоком Утреннюю набережную и часть городского парка имени Принцессы Северии.
Древняя и самая полноводная река Деянкурской империи делила столицу на две непримиримые половины – Подполье и Угодья. Если в первой прозябали отбросы общества, загнанные законом в катакомбы, простиравшиеся под землей далеко за пределы наземного города, то во второй, куда большей части Маргута, бурлила та самая столичная жизнь, которая манила каждого провинциала с необъятных просторов империи. В Деянкуре было много прекрасных городов – новых и старых, но в Маргуте билось сердце страны, и хотя бы побывать здесь стремился каждый.
Сегодня сердце империи стучало в унисон жреческих барабанов, потому что не справившиеся со стихией погодные маги решили смыть позор жертвенной кровью. К обряду Успокоения погоды прибегали редко, но главный маг-стихийник страны, молодой выскочка Демьян Ледянский, который, по слухам, приходился родней самому Императору, объявил о необходимости божественного вмешательства. А так как утром речные воды подобрались к подножью статуи Левиафана, угрожая подмыть пьедестал и утащить прародителя магов в пучину, комиссия по чрезвычайным делам прислушалась к рекомендациям главного стихийника и согласовала отлов жертвы из нижних кабиров, проживающих в Подполье.
По закону подлости этой жертвой стал мой друг, вампир Алистер. У него имелись сотни отвратительных привычек, скверный характер, напрочь прогнившая душонка и ни одной благородной черты, из-за которой стоило его спасать. Но этот кровосос принадлежал к банде Свистящих во тьме, и пока я оставался ее главарем, ни один жрец, жандарм или выродок магов-мавари не смел поднять ритуальный нож над небьющимся сердцем моего человека. В банде Свистящих во тьме не было ни одного существа, который мог бы назвать себя человеком, однако принадлежность к людям, пусть и выдуманная, казалась нам той чертой, которая отличала нас, жителей Подполья, от тварей и демонов, обитавших еще ниже. Высокородные, поселившиеся на правом берегу Мары, заведомо считали всех обитателей Подполья низшими существами – без души, прав и моральных качеств. Но душа у нас была, даже у вампира Алистера, как и обостренное чувство справедливости, от которого в моей голове с утра гремели собственные барабаны, мешающие успокоиться и действовать по плану.
