Дворы.
Когда я был маленьким, мы ездили с мамой к тёте Свете в небольшой посёлок в Иркутской области. Тётя Света – это мамина сестра. Она жила с моей бабушкой, но бабушку я почти не помню. Помню только, что вместо слова «иди» она использовала слово «вали». Это не было какой-то там старческой грубостью, просто вместо слова «иди» она обыденно использовала слово «вали».
«Вали за хлебом», – говорила бабушка. И больше я о ней ничего не помню. А тетя Света была киномехаником. И все время, пока мы у них гостили, тетя Света показывала мне кино из своей будки. Я мог бы сидеть в зале, но я предпочитал высокий неудобный стул и маленькое окошко в шумной операторской. Это была перестройка. Новые фильмы привозили все реже.
Зарплату тете не платили, но она исправно ходила каждый день на любимую работу и показывала старые индийские фильмы трем зрителям в зале и мне в операторской. А потом, уже в самом конце, осталось только здание кинотеатра, тетя Света и, по-моему, билетерша с уборщицей. Никаких других работников кино я никогда не видел. Я не представляю, кто руководил этими тремя женщинами.
Может быть, ими никто не руководил. Моя тетя всю свою жизнь проработала киномехаником. Она не нуждалась в руководстве. Они просто приходили в кинотеатр и работали, пока в кинотеатр совсем не перестали ходить. Я еще пару раз смотрел старое кино только для меня. А потом кинотеатр закрылся, и в ФАЕ сделали рынок. Из всего поселка, где жила тетя Света и бабушка, я Я запомнил только этот кинотеатр и парадную их дома.
Я могу посмотреть в гугл мапс, как это выглядит сейчас, как все было на самом деле, но вместо этого я берегу образ, оставшийся в памяти меня, шестилетнего. Из этого образа не получается ни одной целой картины. Я помню черный вход в кинотеатр, я помню фасад, я помню парадную их дома, но не знаю, что было напротив.
