1.1. Понятие информационного экстремизма и терроризма через призму социологического знания
В качестве тезисов, предвосхищающих теоретико-методологические социологические размышления о сущности информационного (сетевого) экстремизма и терроризма, автор предполагает необходимость академического социально-философского осмысления понимания информационной коммуникации, индивидуальных и групповых (общных) и межгосударственных информационных обменов, которые стали естественными аспектами существования современной человеческой цивилизации.[1]
Естественно, следует осознавать фактор того, что информация объективно существует вне зависимости от пожеланий индивидов или групп сообщества, представляясь в нематериальном пространственном формате,[2] что подтверждается и социологическим словарем, в котором под информацией понимается информация, сведения, передаваемые другому субъекту, для осуществления хранения, анализа и дальнейшего передачи (при необходимости).[3] В данном контексте информация – представляется особой субстанцией, которая в социологическом дискурсе исследуется посредством понимания ее как отражении социальной действительности, что является исключительно совокупностью факторов (данных) требующих хранения, анализа и передачи.[4]
При этом зачастую в социологическом дискурсе используется также сходное, однако не тождественное понятие – «коммуникация». Следует отметить, что тезис о необходимости разграничения данных академических терминов, обобщил и представил в своих научных трудах Т. В. Наумов, который подтверждает необходимость понимания данных понятий, как характеризующих определенных социальный процесс, с различных сторон. Так, если информация является объективно существующим биологическим и социальным явлением, то коммуникация – исключительно социальное явление, в рамках которого осуществляется информация. Отметим, что, исходя из тенденций формирования наиболее сложных форм коммуникационного процесса, стала осуществляться кооперация информации в единое информационного пространство. Именно поэтому, исследователи социологии со второй половины ХХ века закрепили контуры академической исследовательской мысли, которая сводится к тезису о том, что акторами коммуникационного процесса являются:
