Таверна «Набитые Кишки» («Ventriculum magnum» на высоко-научном наречии здешнего говора) в пригороде Двух Тупиков возле Купола.
– Дрянь твой куб – и та брага в нём трижды в прогрессии! Чтобы ты сам, и твои все до трижды десятой зиготы потомки «слёз» больше не нюхали! – грохотал бас подпившего гостя, стучавшего кубком из рога трёхрогого свинобыка по столу.
– Вот пьянь… – поморщился даже с лица не сменивший улыбки хозяин питейной, хукая ртом в дорогущий, ушедшего века стеклянный стакан о шестнадцати гранях, и протирая его мягкой тряпочкой, – куб как куб – сам святой Архифлегмий конструкцию ту утвердил и затем освятил, и уставы те выгонки вывел в священном числе. Дед так гнал, гнал отец, гоню я. Ты берёшь ещё кубок, или кликнуть гвардейцев Его МегаДизельства, что какой-то дурак сквернословит про нашего графа? Вон – сидит их тут целый деци́мус… и все ещё трезвые, злые.
– Ах ты ведро без болтов, ах ты… флюс ты паяльный! – насупившись, пьяный задира умолк, озираясь на гвардию графа Всех Выжженных Пустошей, чьи чугунные латы с блестевшими лампами от эполет из сплетений шнуров гибких солнечных светоловителей скрипели вдали за одним из столов у оконца (почётное место, откуда все гости без линз могли зрить на восход всех отлунных обломков на небе и пролёт паровых поднебесных дредноутов на антиграве, и их почкование). И вновь повернулся к хозяину.
– Ну давай уж… «алкидной слезы» неразбавленной… кубок.
Он облапал себя по карманам, ища там остатки финансов. Присоски на робоклешне осторожно нащупали гайки, вакууммируя их к своим пальцам, и железо со звоном посыпалось на стол.
– Два, – уверенно молвил хозяин, взяв в руки кувшин из желудочной камеры робо-осла, – десять гаек за каждый. Я добрый сегодня.
– Да Тесла тебя побери, спекулянта! Десять стоит «Чумазый дух дизеля»! – возмутился задира, – а «алкидные слёзы» лишь…
– Эй, почтенный деци́мус комма́ндус Компрессий! – негромко окрикнул хозяин главу стражи графа, – тут это… один грубиян…
– Да ты тише! По десять так десять… – задира утих, и на стол стал вываливать гайки, усердно считая им нужную сумму. Хозяин трактира ощупывал каждую, пробуя те на зубок через верхний резиновый клапан в своей пластошкуре – нет ли мягких, отлитых свинцом с пожелезеньем гнусных подделок.
– На тебе «слёзы алкидные». Пей, и молись самому Архифлегмию, что наш граф дозволяет брать брагу из собственных кухонь мне в куб на возгонку.
