«Воздвигну град сей на крови земной, и
будет он зерцалом для тех, кто живёт за гранью. Москов звать их
станет, как пламя зовёт мотыльков, и придут они, дабы след свой в
вечности оставить.»
Из рукописи, найденной первым
отечественным диггером Игнатием Стеллецким в московских подземельях
в октябре 1923 года, приписываемой Юрию Долгорукому.
Лето
обволакивало всё вокруг своей тяжёлой, липкой жарой, пока я
уверенно гнал фуру по трассе М5 в сторону Самары, чувствуя, как
дорога под колёсами гудит, словно живая.Ехать было вполне терпимо - кондиционер работал
исправно.Уфа осталась позади
уже час назад, и теперь перед глазами раскинулись леса — тёмные,
густые, с высокимистарыми
деревьями вдоль дороги,
которые стояли стеной, будто охраняли что-то тайное.
В кабине
былопрохладно,слегкапахло пыльюи солярой. Яприоткрыл окно, чтобы впустить
ветер.Он сразу же обозначил своё присутствие,зашумев
изагоняявнутрь кабиныгорячий воздух.Через пару минутрубашканачалалипнутьк
телу. Покрутив ручку
стеклоподъемника, я закрыл окно.
Дискомфорт меня не пугал, работа дальнобойщика
приучила ко многим неудобствам. Но если есть возможность ехать в
приятной прохладе — почему бы
ей не воспользоваться?
В зеркале заднего вида что-то
шевельнулось. Я обернулся — груз на месте, но воздух вдруг стал
ледяным, будто на секунду открылась дверь в морозилку. Я
потёр глаза. "Не выспался, чёрт возьми". Посмотрел на термометр — тот
показывал плюс двадцать три. Такое ощущение, будто холод шёл не
извне, а изнутри меня.
«Скоро
закрою ипотеку» —
эта мысль грела сильнее солнца —
двушка вДушино почти моя, два балкона, просторнаякухняи Лена, моя Лена.Еёдолжна
обрадоватьперспектива
рассчитаться с банком,
хотя теперь и не угадаешь.
Я
вкалывал ради этой
квартиры,развозягрузы через полстраны, ночуя в кабине, считая
километрысотнями. С
выплатами ускорялся как мог. Вместо прописанных в договоре
пятнадцати осталась всегопара
летежемесячных взносов,
аможетдажеменьше.И тогда
долг перед банком уйдёт в
прошлое.
Начнётся
спокойная жизнь, без этой постоянной гонки. Заведём ребёнка, а лучше двоих, Лена всегда
мечтала о дочке, а я хотел сына, чтобы
учить его жизни, как менякогда-то училотец. Тут же в голове всплыли образы
родителей — отца с его широкими плечами и громким смехом, мамы с её
мягкими руками и тихой улыбкой.
