– 1941. Нет в истории нашей страны года страшнее. Четыре цифры вместили в себя безбрежность человеческого горя и страдания. Именно в этот год в глухой украинской деревеньке под Херсоном родилась маленькая девочка. Как же не вовремя она решила прийти в этот мир! Да и не ждали ее. Не нужна она была.
Еще до войны, весной, когда 18-ти летняя Ниночка поняла, что носит под сердцем ребенка, она решила молчать об этом до последнего – родителям мужа категорически не нравилась семнадцатилетняя «рыжая пигалица из никудышней семьи». К слову сказать, семья была настолько никудышной и бедной, что Ниночкину бабку еще в 1937-м осудили по статье за колоски, да и выслали в неизвестном направлении. Через пару лет репрессировали и вернули то, что от нее осталось – но осадок-то, осадок никуда не делся!
Вся деревня судачила, что близнецов годовалых Близнюки так и не выкормили – померли дети. Осталось в семье четыре ребенка, – два мальчика и две девочки. Они вечно шатались по селу, тощие, голодные, молчаливо-угрюмые. Не чурались никакой работы, молча и без эмоций всем помогали, ничего не просили в ответ. Кто-то подкармливал детей, кто-то давал копеечку, кое-какую одежду и даже обувь. Ниночка была самой младшей и самой красивой. Несмотря на то что было у нее всего два платья – одно для школы, а другое вообще, несмотря на то, что ходила она босиком, чтобы не снашивать единственные туфли, которые они делили с сестрой – Ниночка была необыкновенно хороша, и на нее засматривались лучшие женихи во всей округе.
Засматривались многие, но больше всех – Федор, учительский сынок, красавец и во всех смыслах перспективный парень. Он приносил Ниночке булочки с вишней и конфеты, дарил цветы – не полевые, все из собственного сада, а на 8 марта принес колечко серебряное – семейную реликвию. Конечно, в тайне от родителей. Но для Ниночки это не имело никакого значения – принес-то он! А что там думают родители – это ее, Ниночку, не волновало. Она смотрела на Федора широко открытыми зеленым глазами с обожанием, свято верила в то, что он – ее суженый. Даже слушать не хотела, что говорили ей родные: дескать, не пара ты ему, бросит он тебя. В такие минуты Ниночка ненавидела свою семью, но только крепче сжимала зубы, чтобы не наговорить лишнего.
