„Всякий великий народ верит и должен верить, если только хочет быть долго жив, что в нем-то, и только в нем одном, и заключается спасение миpa, что живет он на то, чтоб стоять во главе народов, приобщать их всех к ce6е во едино в вести их, в согласном xopе к окончательной цели всем им предназначенной».
«Такая вера в себя не безнравственна и вовсе не пошлое самохвальство.….пусть есть народы благоразумные, честные и умеренные, спокойные, без всяких порывов торговцы и кораблестроители, живущие богато и с чрезвычайною опрятностью; ну, и Бог с ними, все же далеко они не пойдут; это непременно выйдет середина, которая ничего не сослужит человечеству, этой энергии в них нет, трех этих шевелящихся китов под ними нет, на которых стоят все великие народы. Вера в то, что хочешь и можешь сказать последнее слово миpy, что обновишь, наконец, его избытком живой силы своей, вера в святость своих идеалов, вера в силу своей любви и жажды служения человечеству – нет, такая вера есть залог самой высшей жизни наций и только ею они и принесут всю ту часть жизненной силы своей и органической идеи своей, которую предназначено им самой природой, для создания их, уделит в наследство грядущему человечеству. Только сильная такой верой нация и имеет право на высшую жизнь.» Ф.М. Достоевский «Дневник писателя за 1877 г.»
Глава первая. Слобода Жулановка. 14 сентября 1876 г.
1. Еще там, на станции, едва распростившись с попутчиками, нагрузив мелкий багаж на бричку, договорившись насчет доставки в слободу вагона с товаром, следовавшим малой скоростью, и угнездившись по-молодому верхом на беговых дрожках, Демьян Васильевич услышал шепоток старшего приказчика и ахнул:
– Кто? Кто напаскудил?!
И, наливаясь лютым бешенством, так погнал рысака, что притулившийся за спиной хозяина козлобородый и почтенный Никодим Маркелыч света белого не взвидел, возлетая на ухабах чуть ли не под небеса, едва не становясь на руки, намертво вцепившиеся в сиденье, и лязгая зубами.
– Не… Не… Известно-с…
– Ах вы, сукины дети!.. Аспиды! Язви вас в корень! В душу вашу богомерзкую! Убили! Изверги! Вся репутация псу под хвост! Ах вы, христопродавцы!.. Душегубы!.. – кричал он, наяривая ополоумевшего, готового понести коня кнутом.
– Я и так здесь как бельмо в глазу! Ни роду ни племени! Свои колют – шашку на аршин променял. А сквалыги слободские только и знают на меня клеветы возводить! Только и мостятся сковырнуть меня! Разорить! Я один, яко кедр ливанский среди долины ровныя! А вы гады низменные! Кобели похотливые! Ты куда смотрел?!
