Ночь. Резкий ветер. Хлесткий холодный дождь. Крупные капли проливались словно самой скорбью, что вникла во всю трагичность этого забытого места. Высокий силуэт, завернутый в грубый черный плащ, стоял над осколками монолита. Рукава безвольно развевались, капюшон полностью скрывал лик этого пугающего порождения. Блеснула молния. Ее холодный свет выцепил из непроглядной тьмы еще более инородный и темный образ, что завис в воздухе позади существа в черном плаще. Грянул гром, и из-под плаща к каменным осколкам потянулись туманные очертания, чем-то напоминающие то ли щупальца, то ли руки. Они прислонились к мокрому стылому камню и судорожно стали ерзать по его поверхности. Порождение впитывало давно исчезнувшие знания давно исчезнувших племен. Сей монолит был возведен в честь существа, которое заповедовало своим потомкам быть сильными и не жалеть об утрате, ибо такова суть жизни. Порождение наблюдало за бесконечным циклом рождения и смерти. Эоны сменялись эонами. Неясные твари сгнивали, их пожирали твари иного сорта, их съедали третьи, из которых рождались твари первые, но уже другие. И так – виток за витком, движение за движением вечного колеса – тысячи, миллионы, мириады раз, пока этот водоворот из биологических созданий не достиг конечной отметины – существа, в честь которого и был воздвигнут этот павший в битве со временем монолит. Битый камень не мог поведать всю истину, только обрывки, жалкие крохи знаний. Посреди зеленого сырого поля стоял мраморный ящик, над ним склонились существа, из глаз их лились соленые воды, из ртов раздавались стоны и всхлипы. В мраморном ящике лежало существо. Оно было спокойное, величественное, безжизненное. Но счастливое. Порождение чувствовало это своими туманными отростками – монолита осколки ведали ему. И порождение погружалось все глубже в вечную память камня. Да, бездыханное существо было счастливо. Оно забыло, что такое горе. Оно забыло, будто никогда горя и не знало. Но не только это приносило счастье бездыханному существу. Оно также знало, что память о нем – в виде отпечатков памяти на других существах сохранится. Но когда изотрутся и эти отпечатки, навечно останется стоять этот величественный, могучий монолит.
