Рэвилт. Шестнадцать лет назад
Маленькая бумажная птица описала в воздухе полукруг и опустилась на мостовую. Впервые её полёт длился так долго и закончился столь трагично: стоило белоснежному созданию коснуться дороги, как грязные сапоги превратили пташку в бесполезный клочок бумаги.
– Нихаэль, иди обедать! – крикнула с порога женщина.
– Иду, мам, – отозвался мальчик, бережно подняв искалеченную птицу. Оба крыла были помяты, кончик клюва стёрся от многочисленных падений, хвост промок – шансов на новый полёт немного, но Нихаэль, вопреки всему, спрятал игрушку в карман. Он непременно её починит, он всё исправит. Сам.
На кухне пахло свежим хлебом и ладаном. Наскоро помыв руки, Нихаэль уселся за стол и, засунув в рот измазанную мёдом лепёшку, посмотрел в окно.
Отсюда был хорошо виден порт, где то и дело мелькали фигурки рыбаков, сновали туда-сюда крошечные лодки, носились гружённые товарами повозки. Чуть дальше лениво качались на волнах стайки чаек. Далёкие силуэты птиц напомнили мальчику о недавней неприятности. Кто бы мог подумать, что внезапный порыв ветра позволит бумажному лебедю перемахнуть через забор, дабы растаять под ногами прохожих, подобно комку талого снега.
Нихаэль слопал вторую лепёшку, продолжая наблюдать за дорогой. Мальчик ждал отца, ведь если тот вернётся к обеду, вечером они вместе отправятся на рыбалку, и ничто тогда не сможет испортить ему настроение. Нихаэлю нравилось сидеть на пирсе, поджав под себя ноги, ожидая резкого движения поплавка и радостного возгласа: «Клюёт!». На звонкий детский голос обычно сбегались все портовые коты. Пушистые попрошайки могли часами лежать рядом в надежде урвать кусочек лакомства, и Нихаэль всегда отдавал им половину улова. Бывали дни, когда он оставался ни с чем, тогда делиться с навязавшимися спутниками приходилось отцу.
Засвистел чайник. Мать поспешила убрать с печи взбунтовавшуюся посуду.
Большую часть времени мальчик проводил с отцом и бабушкой; мать, в силу своей работы, часто отправлялась в другие города, порою отсутствуя месяцами. Говорили, что причина тому – её необычный дар, но больше не рассказывали ничего. Поначалу Нихаэль обижался, сердился на родителей за необоснованные тайны, а когда подрос – перестал интересоваться их делами. Взрослые, как он успел заметить, в состоянии решить проблемы самостоятельно. Как и он. В свои неполные семь лет Нихаэль считал себя взрослым, мудрым человеком.
