Глава 1
Не убила тогда? Убивает сейчас.
Прохожу мимо неё, глядя прямо перед собой. Нельзя смотреть на неё.
Нельзя!
В последний момент скашиваю взгляд в сторону и захлёбываюсь собственной кровью, когда замечаю её потухший взгляд и чёрные круги под глазами.
Нельзя!
Иду в обратном направлении, ускоряя шаги. Не оставляю себе шанса обернуться. Когда пятно света от фар остаётся далеко позади, шумно выдыхаю.
И какого хрена сейчас произошло? Что Миронова здесь делает?
На шею бросилась, как будто мы пару дней не виделись, и она скучала.
Блядь, я тоже. Каждую грёбаную секунду тоска изнутри жрала.
Сквозь шум дождя и вой ветра слышу топот ног, но шаг не сбавляю.
– Артём! – вопит сзади, но я упорно продолжаю идти.
Нельзя…
– Артём, подожди! – опять доносится такой знакомый голос.
Не реагирую. Если остановлюсь, то сдохну на месте без единого шанса на воскрешение.
Ну почему сейчас? Когда я только решил жить дальше? Почему не вчера? Когда я готов был жизнь положить, лишь бы она рядом была?
За собственными раздирающими мыслями едва улавливаю посторонние звуки. Топот. Глухой удар. Всплеск воды.
– Тёма, пожалуйста!
– Блядь! – торможу так резко, словно кто-то поводок на себя натянул, когда слышу слёзы и мольбу в её крике.
Она и натянула. Всегда, сука, держит.
Стою, всматриваясь в густую темноту, но вижу только её лицо.
Сука! Да что за херня? Почему я не продолжаю двигаться? Какого хера застыл на месте? Надо просто продолжать идти. Или даже бежать. Знаю, что она не догонит.
Стою и молчу, продолжая сканировать тёмную улицу. Шумно дышу, с трудом вынуждая лёгкие продолжать функционировать.
Настя тоже ничего не говорит. И не приближается. По крайней мере, шагов я не слышу.
А что, если с ней что-то случилось? Вдруг голову разбила или ещё что? В этом непроглядном мраке и чёрт ногу сломит.
Нельзя!
Делаю шаг и…
– Иди домой, Настя! – рычу, перекрывая завывающий ветер и дробящиеся об асфальт капли.
Тишина… Долгая…
Напрягаюсь до предела. Все мышцы на грани. Мотор на разрыве.
Надо просто уйти и жить дальше. Меня не должно волновать, что с ней может произойти. Пускай женишок о ней и заботится.
Блядь!
Сжимаю едва сросшиеся пальцы в кулаки. Скриплю зубами.
Нельзя! Нельзя, блядь!
– А у меня больше нет дома! – долетает до меня её крик. И столько отчаяния в нём, что на стену впору лезть. – Ничего у меня больше нет! Ни дома! Ни семьи! Ни денег! Ничего не осталось! Даже телефона нет! Только машина и одежда, что на мне! И ничего больше! Слышишь меня, Артём?! Без тебя у меня ничего не осталось!
