– Вот вы говорите, желание должно исполняться, иначе оно не будет давать покоя.
– Да, кто-то из писателей говорил, что неосуществлённые желания самые сильные.
– Ну, вот у нас одно почти осуществилось! Но всё как всегда: ожидание и приготовление были интереснее, чем событие.
– Это просто стечение обстоятельств. Грибов нашли мало, потому что пошёл дождь. Значит надо пересмотреть повестку дня и придумать что-то новенькое…
Так рассуждали Саня, Сеня и Витёк – три друга. Поход за грибами они запланировали ещё весной, вспоминали о нём всё лето. Им казалось, что всё пойдёт, как по маслу: стоит лишь зайти в лес, и под каждым деревом их будет ожидать аккуратненький, как с картинки, грибок. Место выбрали отличное – на электричке до небольшого полустанка, оттуда рукой подать до маленькой деревеньки, где доживают свой век несколько ветхих старушек. У Витька там организовался наследственный дом – от покойной бабки достался. Дом – громко сказано, это была старенькая покосившаяся избёнка. Нет рядом хорошего водоёма, трасса далековато, вот и не покупают, а может, ещё чего-то не так.
И ведь пригодилась избёнка! Сбор грибов не заладился – нашли немного; всё кружили вокруг деревеньки, опасаясь заблудиться. Как ни старались, день выбрали неудачный: небо хмурилось и в итоге опрокинулось целым ушатом прохладного августовского дождя. Добежали до наследственного владения Витька, стали сушиться и отогреваться…
– Вот тебе и желание, и мечтание, – пробурчал Витёк.
– Ладно хандрить, давайте как-то растопим печку, – оптимистично предложил Саня.
– Витёк, а бабка у тебя верующая была? Привидений не предвидится? – пошутил Арсений.
– Бабка-то, вроде, верующая. А дед, он до неё помер, вообще материалистом был, но к концу жизни чудить немного начал. Бабка после его смерти утверждала, что он в доме остался. Так что, может, и будут привидения.
– Но дед – родственник. А мы – твои друзья. Значит на нас индульгенция предусмотрена, – отметил Саня.
Тем временем дождь из августовского ливня перешёл в нудный осенний и отбивал свой монотонный такт по окнам, затянутым паутиной. Печка разгоралась с трудом. Промокшая одежда стала липким коконом. Друзья приняли решение переночевать и просохнуть. Спать, конечно, никто не собирался -никому не хотелось ложиться на ворох старого тряпья, что остался после бабки на панцирной кровати с никелированными шариками; продавленный дедов топчан тоже не обещал гостеприимных объятий Морфея. Саня, Сеня и Витёк сгрудились у старой печки, наслаждаясь её слабым теплом. Отсыревшие поленца потихоньку занимались, потрескивали; искры вспыхивали, дрожали, замирали; языки пламени раскрывались, как лепестки величественного огненного цветка с голубоватым основанием. Длинные тени вырывались на свободу и, замерев в полумраке избушки, располагали к неспешной беседе.
