Вообще первым профессиональным японистом среди неяпонцев принято считать португальского католического миссионера Луиша Фроиша (1532 – 1597), прожившего в Японии тридцать лет. «Все последующие португальцы, а затем и другие исследователи Страны восходящего солнца непременно пользовались его пособием»1.
Глубоко изучая культуру и обычаи чужой для себя страны он вызывал уважение японцев. Благодаря взаимопониманию шло обоюдное обогащение не только в торговле, но и в культурно-языковом плане. Помимо ружей и сахара, впервые завезённых португальцами, в японском языке появились такие новые слова как «ботан» – пуговица – (от португальского «botao»), «пан» – хлеб – (от португальского «pao»), и даже всем известное японское слово «аригато» – спасибо – произошло от португальского «obrigado». Какими словами благодарили японцы друг друга до приезда португальцев – неизвестно. А может и вообще не благодарили – у самураев излишние вежливости никогда особо не приветствовались.
Историю начала контактов между Россией и Японией можно проследить только условно, первыми, вероятно, были местные туземные народы, ещё не обладавшие письменными навыками. Есть даже легенда, что первым названием России на японском было «Оросия» благодаря народу орочонам тунгусо-эвенкийской группы, торговавшим с населением севера Японии шкурками оленей и пушного зверя. На каком языке или смеси каких языков общались эти народы – можно только догадываться.
Первым профессиональным японистом в дореволюционной России был белорус Осип (в крещении Иосиф) Гошкевич (1814 – 1875), освоивший японский «на марше», вернее на рейде фрегата «Паллада» в порт Нагасаки. Прибыв к Нагасаки в августе 1853 года за время переговоров до заключения Симодского трактата в феврале 1855 года на борт «Паллады» поднялось несчётное количество разного рода японских чиновников. Поначалу владея только китайским языком2 Гошкевич постепенно осваивал азы японского и к завершению миссии в октябре 1855 сносно владел оным.
По возвращении в Россию оформил первый японско-русский словарь, о коем детально речь пойдёт в следующей главе. В 1857 году вновь отбывает в Японию в качестве Консула России в городе Хакодатэ, где проведёт семь плодотворных лет. Выйдя на пенсию в 1867 году вернулся в родную Беларусь, где доделал ещё один свой основополагающий труд – исследование «О корнях японского языка», изданное спустя 24 года спустя после его ухода в мир иной – в 1899 году.
