Осень захлестнула Город безжалостной петлей – и Город сдался. Съежился в преддверии холодов и слишком длинных, слишком темных ночей.
– Куда? – взглядом спросила Ольга, остановившись у кромки тротуара. Под ноги ей плавно опустился еще один лист клена, присоединился к своим бурым, скукоженным, превращающимся в прах собратьям.
Куда? Не все ли равно? Уберечься от этого сырого, холодного вечера, от равнодушия алчущего города, в пасть которого сегодня была брошена очередная жертва.
– Я разобрал "Ямаху". На запчасти, – сказал Кирилл, с неудовольствием отметив – голос звучит почти простуженно, особенно глухо, хрипловато. – Еще месяц назад.
Она молчала, кажущаяся слишком бледной в мертвенном свете уличных фонарей. В ее глазах было ожидание. Она знала, что он произнесет… и ждала.
– Но мы еще успеем на последнюю электричку…
По ее губам скользнула улыбка – настолько слабая, что он усомнился – возможно, это ему просто померещилось?
В следующую секунду она спросила:
– Чего же мы ждем?
Тогда он поймал частного извозчика. Мужик скользнул взглядом по его долговязой фигуре в черных джинсах и черной же куртке-ветровке, потом его равнодушные глаза остановились на Ольге и утратили свое равнодушие. Заломив цену едва ли не вдвое выше положенной, он сально ухмыльнулся. Кирилл вяло подумал, что не мешало бы съездить по его широкой морде, и он с удовольствием сделал бы это…
Но не здесь. Не сейчас. Не в присутствии тоненькой девушке в пальто цвета "беж". Девушки, чей взгляд на мгновение сделался беспомощным, таким же, как четверть часа назад, когда Ольга открыла ему дверь, и он переступил порог, глупо спросив:
– Я тебе не помешал?
Но ему необходимо было ее увидеть. И сейчас он больше всего боялся, что она передумает, уйдет, оставит его наедине с этой промозглой ночью, рваными серыми облаками, сквозь которые проглядывал бело-голубой лунный диск, черными скелетами стремительно теряющих свою листву деревьев…
Наедине с навязчивой мыслью о том, как дико и бессмысленно все, что он сегодня сотворил.
…Грязный вагон электрички был пуст, если не считать пары бомжеватых личностей, от которых отчетливо разило дерьмовым спиртным.
Ольга устроилась в конце вагона, у окна. Кирилл уже собрался сесть напротив, по привычке, но что-то заставило опуститься на ту же скамью, рядом с ней. Может, снова ее взгляд – почти зеркально отразивший его ощущения – неуверенность, опаску, желание… какое? Избавиться от одиночества? Хоть на один вечер вернуть часть прошлого? Или просто согреться в предчувствии надвигающихся холодов?
