Тяжелый сегодня день. Да и вчера тоже был тяжелый. И неделя в принципе – тяжелая. Начальник мудак, с девушкой расстался, мать в трубку опять что-то орет. Наверное просто черная полоса, а за ней будет светлая. Жизнь ведь как зебра. А вот, кстати, и она. 20 секунд до зеленого, надо ходу прибавить, а то красный будет потом минуту гореть. Почему интересно так? Что за неуважение к пешеходам? Для машин зеленый свет горит минуту, а для обычных смертных ровно столько, сколько нужно здоровому молодому парню быстренько перебежать на другой конец. А как же пожилые люди? Вот бабушка будет долбить асфальт своей тростью, словно перфоратором, пытаясь перейти этот гребаный участок и все равно не успеет. Для автомобилистов загорится зеленый и они начнут гудеть в свои мерзкие клаксоны. Чего, мол, старая на дорогу вышла? Сиди дома, пенсия! Нехорошо это. Ладно, не моего ума дело. Зайти в магазин или не надо? Хлеб? Есть полбатона еще. На ужин котлеты остались. Вот и отлично, значит не надо. 3, 2, 1. Марш! Точно! Чай! Чая дома нет.
Мои мысли прервала резкая боль. Сначала будто земля ушла из под ног и я полетел, но почему-то не вниз, а куда-то вправо. Потом удар головой и я оглох и ослеп одновременно. Осталась только боль и темнота. Кажется я лежал, но совсем не чувствовал под собой земли. Попытка напрячь любой мускул отдавалась новой волной боли и рвотным позывом. Не знаю сколько я так пролежал, но по тем ощущениям, что остались, казалось, очень долго. А потом я окончательно уснул.
– ГУУУУУД МОРНИНГ, ВЬЕТНАМ! – услышал я сквозь сон. Мой отец часто будил меня этой фразой. Странно, ведь он даже не смотрел сам фильм. Услышав знакомые слова, я причмокнул губами и сильнее зажмурил глаза. Очень хотелось спать. В теле было странное спокойствие. Ничего не болело и не ныло. Я слегка улыбнулся и сказал что-то про еще пять минуточек, переворачиваясь на другой бок. Я лежал не на кровати. Это точно была твердая поверхность, но мне было все равно.
– Вставай, придурок! – спокойно, но с укором сказал голос. Мне в бедро впилось что-то острое. Я закричал, дернулся и через мгновение уже стоял на ногах, приложив руку к больному месту. Из раны струей текла кровь, уже пропитав мою рубашку насквозь. Спустя секунду сознание вернулось ко мне и в голову пришла пара логичных вопросов: “Где, вашу мать, я нахожусь?” и “Кто этот ублюдок, ткнувший меня?”. Оглядевшись, я быстро нашел ответы, но ясности не прибавилось. Находился я в деревне у бабушки и дедушки, куда меня по малолетству отправляли родители на лето. Место это я не мог терпеть всей душой и воспоминания о нем я бы с радостью стер к чертовой матери. Кстати о ней. Передо мной стоял черт. Прямо натуральный черт со всеми вытекающими. Весь красный, с козлиными ногами и рожками. Туловище было хоть и человеческое, но с излишней растительностью. Он махал своим хвостом с кисточкой на конце и улыбался мне во всю свою сотню клыков. В правой руке он держал, как и полагается, трезубец. А в левой – зажженную сигару. За спиной виднелись маленькие крылышки, которые даже в теории не могли поднять такую тушу. Я начал медленно отступать, попутно пытаясь вспомнить как я мог оказаться в подобной ситуации. Наркотиками вроде не балуюсь. Однажды друг принес на какую-то вечеринку таблетки и под ними я видел что-то подобное. Но больше никогда.
