Бывало, признайтесь, и хуже:
Однажды я всунул руку
Туда, где гораздо уже,
Чем ранее мне показалось.
И паника, ПАНИКА сразу,
И тянешь, и дергаешь, ну же!
Не бить ведь хрустальную вазу,
Что маме в подарок досталась.
Давай-ка, хоть самую малость,
Но нет уж, застряло на совесть.
Какая дурацкая шалость!
Я больше так в жизни не буду!
Вот это, считаю, проблемы.
Я их никогда не забуду,
А кредиты, дебеты, схемы,
Дневная рабочая горесть,
Дележка детей с бывшим мужем…
Бывало, признайтесь, и хуже?
Я целибат соблюдаю,
А ты меня тащишь в постель:
Мой семени полный корабль
Под весом садится на мель.
Поправив рукой треуголку,
Взмахнувши пиратским крюком,
Пантерой царапаешь шею,
Берешься за дело верхом.
Ты движешься будто на волнах,
Густеет естественный жар,
Как привкус карибского рома,
Как дым от кубинских сигар.
Быстрей, амплитуднее, громче,
Не дрейфьте! Ату их, ату!
Сражение в самом разгаре,
Орет на плече какаду,
Экстаз и взаимные спазмы,
Ты входишь в нешуточный раж,
Трясешься, кончаешь без пауз.
Снаряды, огонь, абордаж.
А вскоре – спокойное море,
Сирена устало поет,
Уплыл в горизонт твой корабль.
Разграбила семя мое!
Я свой срок-то уже отсидел,
Но мне выйти никто не позволил:
Ни за что, ни про что, взаперти
Я сижу против собственной воли.
Нет ответа от судий ООН,
И все жалобы в ЕСПЧ
В рассмотрении долгом; а я
Так и чалюсь на нарах в тюрьме.
Годы жизни никто не вернет,
Календарь не повертится вспять.
