В очередной раз открыв глаза, Михаил долго смотрит на синеву по другую сторону балконной двери. Утро еще только началось, а солнце уже жарит нещадно. Ноздри щекочет запах прелых водорослей и сухой травы. От его плавок и купальника Светланы, висящих на перекладине балкона, поднимается еле заметное марево. Слышно, как в ресторане на первом этаже персонал двигает столы у бассейна. Неразборчивая речь сменяется смехом.
Кошмар, в котором Михаил убегал от преследовавших его бесплотных теней, распадается на фрагменты и стремительно тускнеет. В остающуюся после сна звенящую пустоту возвращаются воспоминания о прожитом дне – автобус с пыльными розовыми занавесками на окнах, горное озеро с холодной водой, плато, покрытое высокими вертикально стоящими камнями. Еще остается тревожное послевкусие: плотное и вяжущее. Кажется, оно лишь усиливается, превращаясь в смутное беспокойство совсем неуместное под яркой голубизной безоблачного неба.
Сколько же сейчас времени, думает он, следя за белой точкой – яхтой, застывшей у самого горизонта. Часов шесть? Семь? Точно не больше. Протягивает руку и берет лежащий на прикроватной тумбочке телефон.
Так и есть. Угадал. Почти половина седьмого.
Впереди достаточно времени, и его можно ни с кем не делить. Посвятить только себе и потратить на работу даже в свой законный отпуск. Такой сомнительной привилегией – работать в любом месте, воспользовавшись любой свободной минутой – обладают лишь две профессии: физик-теоретик и писатель. Для этого им достаточно лишь клочка бумаги и огрызка карандаша.
Михаил осторожно снимает с плеча руку жены. Она с головой укрыта одеялом, из-под которого торчит пышущее жаром колено. В отличие от Михаила, всегда остывающего под утро, Светлана с приближением рассвета, наоборот, разогревается. И это одно, и самое незначительное, из сотен (если не тысяч) различий в их характерах и темпераментах.
Вечером того дня, когда они устроили похороны Ланы Пилчер, Евгений Русин заметил: тот факт, что Михаил и Светлана живут вместе уже больше десяти лет, является прекрасным подтверждением существования дуальных психотипов. Вытянув ноги к камину, где догорали последние поленья, и держа перед собой полупустой стакан с виски, в котором уже практически растворились кубики льда, Евгений наставил на него свой палец и продолжил:
