Моё пост-имаго

Гудок штормовой тревоги прорезал густой грязно-серый туман и смолк.

Вскоре, ровно через десять минут, он раздался снова, завывая с аэробакенов, висящих в небе над крышами, и со столбов на перекрестках: сирена Срочного Тревожного Предупреждения оповещала жителей города, что ночью ожидается туманный шквал.

Мгла затопила Габен еще ранним утром, а к вечеру сгустилась уже настолько, что полеты над городом отменили. Даже наземный транспорт работал с перебоями: кебы исчезли, старенький омнибус не ходил, да и на трамваи было рискованно полагаться. Еще в полдень почтальоны прекратили доставлять письма и бандероли. При этом трубы пневмопочты, обвившие город металлической паутиной, дрожали, почти не успокаиваясь: личное общение заменили собой послания в капсулах.

Постепенно улицы опустели. Полицейские тумбы на перекрестках выглядели одинокими и покинутыми – констеблей распустили по домам; и сейчас вроде как было самое время для всяческой мерзости, что порой творится на габенских улочках, но различные грабители, убийцы, коварные заговорщики и им подобные малоприятные личности предпочли взять выходной. И то верно – кому захочется исчезнуть в тумане, раствориться в нем без следа?

Когда начало темнеть, уже почти ни у кого не осталось сомнений в том, что, пока шквал не закончится, нос из дома лучше не высовывать. Ну а те, у кого дома не было, забрались в подвалы и на чердаки, забились в щели, откуда их не вытянуть – разве что клещами.

А уж когда стемнело окончательно, Тремпл-Толл, который еще называют Саквояжным районом, словно бы и вовсе вымер. Мощенные брусчаткой улицы и мосты, обычно суетливые и бурлящие жизнью дворы-колодцы, еще вчера шумные рынки и нервная, как пациент психушки, Чемоданная площадь с хмурым зданием вокзала – все замерло…

Время будто остановилось в укутанном во мглу городе. Помимо звучащих порой гудков сирены, здесь сейчас не раздавалось ни единого звука.

Почти ни единого. Если прислушаться, на улице Даунинг, неподалеку от Беззубого моста, можно было различить звук быстрых шагов.