Х у д о ж н и к
В Воронцовском дворце Крыма поражает божественно проникновенный свет картины «Христос в Гефсиманском саду». При соприкосновении со страницами жизни художника предстает яркая самостоятельно реализованная неповторимая личность, будто неотделимая от вероятной задумки Творца. Рожденный с этим промыслом Божьим живописец, порой не осознавая, направлял все свои стремления внутреннему зову – понять, пропитаться и реализовать себя в задуманном. Оказалось, что для этого нужно лишь чувствовать себя независимым в жизни, ощущать благородную божественную силу и в полной мере словно музыкой наслаждаться световой палитрой преображения природы. Рядом с ним становится ближе и понятнее безгранично емкое слово – любовь.
Немало осталось странных, противоречивых и на первый взгляд не совсем понятных историй о необычайно целеустремленном, самобытном и неповторимом художнике Архипе Ивановиче Куинджи*, для которого главной чертой была непосредственность восприятия окружающей жизни, творческий поиск ее истинных красок и едва приметных тонов созерцания света.
Автор этой повести надеется, что для читателя этот живописец станет примером независимого и талантливого человека, в полноте любви ко всему, что его окружало. В своих поступках и художественных образах он был по-настоящему новатором, и несмотря на отсутствие систематического образования традиционной школы живописи, остался самородком – победителем и неповторимым примером для своих учеников. Можно набраться смелости в предположении, что многие его черты действительно будто сотворены «по образу и подобию».
*– А.И. Куинджи – портрет работы Виктора Васнецова. 1869 год.
Часть первая – Становление
Глава первая – Поиск пути.
Иван Константинович в хорошем настроении вышел на балкон своего нового и со вкусом обустроенного дома. Каждая комната, включая приемную, покои, выставочный зал и мастерскую в форме просторной студии были лично продуманы молодым хозяином.
Природа баловала его сегодня, и он, как всегда, перед тем, как подняться в мастерскую, через открытое окно любовался свежим утром и бухтами морского берега. Яркое солнце и прозрачно-голубое небо нежно разделяло горизонт и меняющийся морской пейзаж, напоминающий своим очарованием безграничность времени и самой жизни.
В душе сорокалетнего полного сил Айвазовского было спокойно: он уверенно смотрел вперед. Уже написаны известные всему миру картины «Чесменский бой» и «Девятый вал», многое задуманное приятно будоражило кровь и воодушевляло творческие силы. Сейчас все казалось «под стать» зрелому человеку для свершения и воплощения.