Прошлое – дверь из камня и бетона. В неё не войти без ключа или лома, если когда-то захлопнул её навсегда.
Не верится, что я всё-таки приехала. После стольких лет молчания я ответила. Но пока не решила, каким именно будет мой ответ. Мне прислали ключ к прошлому, но я собиралась вломиться без стука, вооружившись ломом. Приехала без предупреждения, но ведь все самые важные встречи в нашей жизни случаются внезапно. Все самые удачные сюрпризы происходят, когда их не ждёшь.
На острове меня никто не ждёт, и я не стану задерживаться. Загляну в эту дверь и оставлю ключи на тумбочке, навсегда захлопну её за собой. Как это сделал отец семнадцать лет назад. Правду говорят, что кровь не разбавишь – самые скверные черты характера передаются нам по наследству, как ветхий домишко покойной тётушки, который никому не нужен. Упрямство досталось мне от отца, а злопамятность – от матери, и их не вытравишь из моих вен антивирусом.
Проделав такой долгий путь на остров, я была рада получить ключи от «Лебединой заводи» прямо из рук миссис Ш. и наконец-то растянуться на кровати. Дом превзошёл все мои ожидания и переплюнул свои фотографии на сайте. Рай на земле выглядит именно так.
Хозяйка, миссис Ш., сразу мне приглянулась. Сухая старушка с потрескавшимися лабиринтами старческих отметин на высоком лбу напоминала старый липовый пень – каждая морщинка, как кольцо, отсчитывало её годы, а жизни в ней билось больше, чем в молодом росточке. Семенила по дому в очаровательных тапочках в цветочек, так что приходилось догонять её по светлым комнатам. В кармане у неё таяла горстка фруктовых сосулек и целый кладезь историй, связанных с местом, в котором она прожила всю жизнь. Люди, так тепло говорящие о своём доме, всегда вызывали у меня восхищение и лёгкую зависть. Чувства вполне естественные для тех, чьи домашние воспоминания холоднее арктических льдов.
Я не могла не спросить, отчего этот райский уголок назвали таким высокопарным прозвищем. Хотя могла бы догадаться. Старушка широко улыбнулась мне, отчего её когда-то красивое лицо стянулось тугими бороздками, и подвела к окнам, выходящим на задний дворик и бухту, что начиналась буквально за порогом. В ста метрах вдали плавала стая белых лебедей. Их любовный гогот слышался даже за закрытыми ставнями – своеобразная музыка для тех, кто засыпает и просыпается под гомон большого города.
