Странная история доктора Джекила и мистера Хайда

О книге

Автор книги - . Произведение относится к жанрам мистика, литература 19 века, зарубежное фэнтези. Оно опубликовано в 2024 году. Международный стандартный книжный номер: 9785002146390. Книга является частью серий: МИФ Комиксы, Коллекция книжной иллюстрации (МИФ), Коллекция книжной иллюстрации.

Аннотация

Шедевр фантастической литературы с великолепными иллюстрациями Венсана Малье.

В туманном Лондоне свирепствует злой Мистер Хайд. Говорят, что он внушает страх, ненависть и отвращение. Что в нем нет ничего человеческого. Но кто на самом деле этот таинственный персонаж? Ответ можно найти лишь в лаборатории выдающегося доктора Джекила…

Фишки книги

– Новый взгляд на классическую фантастическую повесть через рисунки известного французского художника.

– Акварельные ретро-иллюстрации оживляют историю и погружают в эпоху викторианской Англии.

– Подарочное издание с фольгой, качественной бумагой и эфалином.

Для кого книга

Для взрослых и детей от 12 лет.

Для поклонников готических романов и таинственных историй.

Для любителей красочных акварельных рисунков и книжной иллюстрации.

Все книги серии "Коллекция книжной иллюстрации (МИФ)"

Читать онлайн Роберт Стивенсон - Странная история доктора Джекила и мистера Хайда


Серия «Коллекция книжной иллюстрации»


Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.


Original title: L’étrange cas du Docteur Jekyll & Mr Hyde

Text by Robert Louis Stevenson and illustrated by Vincent Mallié


© 2023, Éditions Margot, Clermont-Ferrand

© Гурова И., наследники, перевод, 2024

© Издание на русском языке, оформление ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2024

* * *

Посвящается Катарине де Маттос

Храните нерушимость этих уз –
С ветрами, с вереском незыблем наш союз.
Вдали от родины мы знаем, что для нас
Цветет на севере душистый дрок сейчас.

I. История двери


Мистер Аттерсон, нотариус, чье суровое лицо никогда не освещала улыбка, был замкнутым человеком, немногословным и неловким в обществе, сухопарым, пыльным, скучным – и все-таки очень симпатичным. В кругу друзей и особенно когда вино ему нравилось, в его глазах начинал теплиться огонек мягкой человечности, которая не находила доступа в его речь; зато она говорила не только в этих безмолвных средоточиях послеобеденного благодушия, но и в его делах, причем куда чаще и громче. Он был строг с собой: когда обедал в одиночестве, то, укрощая вожделение к тонким винам, пил джин и, горячо любя драматическое искусство, более двадцати лет не переступал порога театра. Однако к слабостям ближних он проявлял достохвальную снисходительность, порой с легкой завистью дивился буйному жизнелюбию, крывшемуся в их грехах, а когда для них наступал час расплаты, предпочитал помогать, а не порицать.

– Я склонен к каиновой ереси, – говаривал он со скрытой усмешкой. – Я не мешаю брату моему искать погибели, которая ему по вкусу.

А потому судьба часто судила ему быть последним порядочным знакомым многих опустившихся людей и последним добрым влиянием в их жизни. И когда они к нему приходили, он держался с ними точно так же, как прежде.

Без сомнения, мистеру Аттерсону это давалось легко, так как он всегда был весьма сдержан, и даже дружба его, казалось, проистекала все из той же вселенской благожелательности. Скромным натурам свойственно принимать свой дружеский круг уже готовым из рук случая; этому правилу следовал и наш нотариус. Он дружил либо с родственниками, либо с давними знакомыми; его привязанность, подобно плющу, питалась временем и ничего не говорила о достоинствах того, кому она принадлежала. Именно такого рода, вероятно, были и те узы дружбы, которые связывали нотариуса с его дальним родственником мистером Ричардом Энфилдом, известным лондонским бонвиваном. Немало людей ломало голову над тем, что эти двое находят друг в друге привлекательного и какие у них могут быть общие интересы. Те, кто встречался с ними во время их воскресных прогулок, рассказывали, что шли они молча, на лицах их была написана скука и при появлении общего знакомого оба как будто испытывали значительное облегчение. Тем не менее и тот и другой очень любили эти прогулки, считали их лучшим украшением всей недели и ради них не только жертвовали другими развлечениями, но и откладывали дела.


Рекомендации для вас