Глава 1. Детство в джунглях
Первое, что я помню из детства – это бездонное звездное небо и глаза мамы, смотревшие на меня сверху, силуэт ее мордочки на фоне темного неба, самый родной запах на свете, ощущение большого тепла, источника любви и заботы, покрытого густой шерстью, а вокруг множество звуков – кваканье лягушек, крики обезьян, звуки крыльев летучих мышей и птиц, перелетающих с ветки на ветку; а я во всем этом многообразии жизни, звуков и запахов снова закрываю глаза, чувствуя себя маленьким комочком на животе мироздания, и еще ближе прижимаюсь к маминой груди, засыпая в ее теплых объятьях.
С тех пор, когда я вижу звездное небо, я всегда вспоминаю те дни, и ко мне словно заново приходит то чувство – ощущение себя маленькой частичкой огромной живой вселенной. Волшебное чувство. Если в моменты страха, беспокойства и отчаяния обратиться к нему, то можно найти ключи от всех дверей, ответы на все вопросы.
Мне повезло – я родилась в джунглях, и по праву считаю джунгли центром Вселенной. Мы, чернорукие гиббоны, рожденные в свободных тропических лесах, знаем, что наши острова – колыбель всего живого на земле, что в наших неописуемо красивых лесах на наших островах, разбросанных посреди океана, зарождалась жизнь. Об этом мне рассказывала мама, едва я научилась открывать глаза и различать очертания этого мира. Она рассказывала нам с братом, который был на два года старше меня, много историй. В том числе про устройство мира. Она говорила, что солнце на самом деле – это голова огромного гиббона, сотворившего мир. Он – отец всего живого на земле. А земля – это мать, поэтому она цвета темной обезьяны. Отец орошает своими лучами землю, и из их гармоничного союза берут начало цветы и деревья, большие и маленькие создания. Из лона матери мы приходим в этот мир. В лоно матери мы и возвращаемся.
Наша семья – отец, мама, брат, я – жили в кроне большого дерева. На соседнем дереве жила наша бабушка. Она была уже старенькой, и не могла ловко перемещаться по веткам, поэтому мы приносили ей рамбутаны, дурианы, бананы и свежие побеги с молодыми листьями. Нашими ближайшими соседями была семья орангутанов. Мы любили слушать истории дядюшки Борнео, большого рыжего орангутана с огромными щеками. А мама его недолюбливала. Мы, гиббоны, – единственные из обезьян, кто создает пары на всю жизнь, в то время, как наши сородичи чаще живут группами – один самец и несколько самок. Про дядюшку Борнео говорили, что все детеныши орангутанов в нашей местности были его детьми. Мама называла его ветреным и говорила, что, если наш папа только бы подумал завезти себе вторую жену, она прогнала бы его с дерева. Отец тогда смущался и говорил, что наша мама – его единственная и неповторимая любовь и больше ему никто не нужен. А мы с Бэрани – так звали моего брата, что в переводе с индонезийского означает «смелый» – тихо смеялись в нижних ветвях.