Мастерская и лавка при ней, принадлежащие мастеру Трефиклу мало чем отличались от других мастерских и лавок в рабочей слободе столицы Тавроскифии, Херсонеса. Но почему-то именно сюда зашёл верховный волхв Гритон. В лавке в это время находился только сын мастера Трефикла, юный Протокл. В Тавроскифии волхвов не то чтобы боялись. Скорее всего к ним относились с великим почитанием, ну и с опаской, конечно. И среди тавров, и среди скифов, и даже среди жителей греческих городов-государств существовало немало поверий и историй о чудесах ,творимых волхвами – истинными учениками легендарных гиперборейцев.
Рассеянный взгляд волхва блуждал по полкам и подносам, уставленным разными поделками из золота, серебра, яхонта и других драгоценных, полудрагоценных и даже обычных бронзовых и медных материалов. Протокл, живо вскочив на ноги, почтительно прижал обе ладони к своей груди и стал нахваливать товар, выполненный руками его отца, мастера Трефикла, который и сейчас трудился в мастерской, предпочитая работать своими руками и извилинами, а не мять пятую точку в ожидании покупателей.
– Великий волхв! Посмотрите, как прекрасны эти ожерелья, как красив этот подсвечник, достойный занять место в самом лучшем храме Таврии, как сверкают рубинами ножны для острейшего акинака…
– Не трещи, как сорока в полуденном лесу, отрок. Дай моим глазам привыкнуть к полусумраку и уравновесить мои желания и возможности.
Поделки мастера Трефикла были не самыми дешёвыми в рабочей слободке Херсонеса, потому Протокл смущённо умолк, предоставляя самому покупателю выбрать товар по душе и по кошельку. Наконец, взгляд волхва остановился на кубке, выполненном не из золота и не из серебра. Нет, он был простым и незатейливым с точки зрения украшений, гравировки и скорее всего сделан из обычной бронзы. Но перст Гритона указал именно на этот кубок, стоящий на самой верхней полке, и Протокл, встав на лавочку, снял его оттуда и вручил волхву. А тот, получив из рук юноши выбранный кубок, на какое-то время словно окаменел. Глаза свои при этом он закрыл. ладони его обхватили кубок и крепко сжали. И тут Протокл почувствовал как волосы зашевелились у него на голове! Из пальцев и ладоней волхва в стенки кубка потекли-зазмеились какие-то голубоватые всполохи. Время словно остановилось для них обоих. Юноша не мог толком сказать, прошла целая вечность или всего несколько секунд. Наконец, из груди Гритона вырвался шумный, протяжный выдох, больше похожий на стон.
