Посвящается близким людям, которые поддерживают наши мечты
© Ибрагимова Д., текст, 2024
© Selann, иллюстрации, 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Было очень холодно и жестко. Это первое, что почувствовал Альберт, когда пришел в себя. А первым, что он увидел, с трудом разлепив веки, была книга в серебряном переплете. Она лежала на камне, и ее шелестящие страницы казались ослепительно-белыми на фоне скалы, облюбованной пятнами мха – бурыми и редкими, прямо как усы продавца шариков с живыми ящерками, которого Альберт хорошо запомнил, потому что его красное лицо еще много ночей снилось ему после того, как поздним вечером Альберт подговорил мальчишек выкрасть целый ящик этих шариков и выпустить рептилий на волю. Их тогда поймали – к счастью, только ребят, – и продавец долго кричал то на Альберта, то на невозмутимого папу, которому объяснял, какие неимоверные убытки принесла ему эта шалость и как следует воспитывать детей, чтобы они выросли достойными членами общества, а не бандитами.
Когда проблема была решена выписанным чеком и отец с сыном отправились назад к Букашке, Альберт боялся и голову поднять. И тогда папа неожиданно спросил:
– Что ты думаешь о его усах? Мне кажется, ночью их общипали ящерицы.
И вместо выговора он купил Альберту большое мороженое, но съесть его было невозможно из-за смеха, как и донести жарким летним вечером еще два рожка со сливочными шариками маме и Рине. Но им рассказ о плешивых усах тоже понравился куда больше сладостей, и все были довольны.
Теперь же Альберт словно сам превратился в ящерицу, которую опустили в ледяную воду, от чего она оцепенела. Ветер неистово трепал страницы книги, и один из белых листков оторвался и шлепнулся Альберту прямо в лицо.
Он вздрогнул. Пошевелился. Одной рукой убрал бумагу с глаз, другой помог себе сесть. В ладонь вонзилось колкое каменное крошево, отпечатавшееся и на щеке, но боль пришла с запозданием: Альберт сильно замерз. Он был в своей любимой яблочной пижаме – бабушка Ната самолично вышила на светлом хлопке каждое яблоко – и в носках, которые не снимал даже ночью. Тонкая ткань совсем не спасала от зябкого мира, где очутился Альберт.
Он был все еще слишком сонный, чтобы пугаться, и вяло вертел головой по сторонам, но листок вырвался из его руки и снова шлепнул по лицу.
