Трудно писать «Павел Недоступов». Для меня и ЛитКульта он был Паша. Придя на сайт, он почти сразу стал редактором и одним из тех, кто делает пространство вокруг кипящим и живым. Его рассказы – точно такие же. В них всегда есть боль, нерв, поиск, тревога, но главное – свет.
Паша писал тексты с детства, пробовал себя в стихах, переводах, потом сосредоточился на прозе. Долгое время он жил без компьютера и набирал рассказы на клавиатуре телефона. Он делал это виртуозно! Мог не спать ночь, придумывая очередную миниатюру. Не раз заходила речь о том, чтобы замахнуться на крупную форму – написать роман, попробовать издать его. Сборник рассказов – не самый выигрышный ход для новичка, это знают все. Паша искал дорогу к роману. В последний год он создавал мир, где пылали очистительные костры, пробуждающие память. Он постепенно заселял придуманный город персонажами, главным из которых был Солдат. Я верю, что именно в такой костер он и шагнул, чтобы окончательно соединить жизнь и литературу.
Одной из главных тем Пашиного творчества была любовь. Он к ней отчаянно стремился, но счастливые развязки не рождались – за редким исключением. Его герой или погибает сам, или теряет любимую. Любовь, как и прекрасный уютный бар на границе миров, была для него мечтой, организующей жизнь и творчество.
Наверное, если бы он сам собирал эту книгу, многие вещи в нее не вошли бы. Он был строг к себе и часто удалял из сети рассказы, которые его по каким-то причинам не устраивали. Потом, правда, возвращал. Зная примерное время написания рассказов, я могла расположить их в хронологическом порядке, чтобы читатель проследил динамику творчества. Но я решила сделать иначе. Сборник открывается лучшим Пашиным рассказом – «Непарный орган», а завершается тремя миниатюрами, которые много значили для него. Крохотный текст «Исключение из правил» он считал выражением глубоко спрятанных личных истин.
В последних его рассказах – война и смерть. Есть мнение, что писатели способны предсказывать финал своей жизни. Но здесь, похоже, другое. Паша сначала пережил войну на бумаге, а потом впустил ее в свою судьбу. Ход, обратный тому, который сделал его любимый Ремарк. Но быть бледной копией Ремарка или Буковски он не хотел. Я думаю, ему просто не хватило времени, чтобы развернуться.
