«Лук сильных преломляется,
а немощные препоясываются силой»
1-я кн. Царств, гл.2.
Профессор Генри Пфафф слыл человеком чудоковатым. Уже не один раз студенты уходили с середины его лекций, так и не дождавшись их продолжения. Пфафф, когда в его голову врывался целый водопад мыслей, даже совершенно не связанных с темой очередной лекции, замирал на полуслове и становился похожим на истукана с острова Пасхи, а потом, не обращая больше ни на кого внимания начинал, как одержимый что-то писать, или чертить в своём потрёпанном блокноте. Вывести его из этого состояния не удавалось до тех пор, пока водопад мыслей не иссякал, а изрядная часть блокнота не покрывалась малопонятной вязью его убористого почерка.
Вот и сегодня он читал вторую часть лекции о возможностях практического применения своей же теоретической разработки – резонаторах сдвига. Дело в том, что землян и, конечно же, профессора Пфаффа очень насторожил очередной визит громадного астероида Апофиса. Нет, он не врезался в Землю, как ожидалось, в 2029 году, но пролетел настолько близко от поверхности планеты, что вызвал на ней если не полный хаос, то бардак, это уж точно. Вот именно в тот год в мозг профессора пролился очередной каскад мыслей, и в результате ему удалось, правда, пока чисто теоретически, обосновать создание резонатора сдвига. Это устройство, по его задумке, помогло бы человечеству в будущем успешно бороться с атакующими Землю астероидами и кометами, отводя их с опасной для людей траектории.
Он упоённо рассказывал студентам о своём детище и вдруг снова застыл на полуслове. Студенты, шушукаясь между собой и безбоязненно строя преподавателю неприличные рожицы быстренько слились из аудитории. Но в этот раз в зале остался одиноко сидящий слушатель. Высокий моложаво выглядевший мужчина сидел на самом последнем ряду и вообще- то говоря, мало походил на прыщавых, смешливых студентов. Покосившись на последнюю крашеную брюнетку, чья пухленькая попка только что скрылась за дверью, мужчина стал медленно спускаться к кафедре.
Профессор тем временем заканчивал самозабвенно бороться с ручкой и блокнотом не обращая внимания ни на пустой зал, ни на по лисьи подкрадывающегося человека. Писал Генри быстро, проглатывая окончания слов, а иногда обозначая их только начальными буквами. Движение руки и сама техника написания, как правило, не всегда успевали за искромётными вихрями мыслей. Он ещё хмурился, заканчивая последнее предложение, когда услышал рядом с собой деликатное покашливание.
