Я боялась бы поздно вернуться домой.
И ничто не тревожило б детский покой.
Я хотела бы плакать от ссадин и шишек,
И не плакать от горя ушедших людей.
Я б без всякой любви целовала мальчишек,
Я б ребёнком была среди этих детей.
Я любила бы все, не боясь ошибиться,
Я бы каждое утро спешила гулять…
Вот бы в мире детей мне опять очутиться -
На неделю, на день, на минуточек пять!
Но, похоже, я выросла – стала огромной,
Беззащитной, но взрослой. Хорошей и злой.
И домашней я стала, и стала бездомной,
И тяжелой я стала, и стала простой.
Ах Астахова, «Я хочу быть ребёнком»
6 июля,
около 10 часов ночи
Дорогой дневник!
Я уже чувствую, как буду скучать по маме – несмотря на то зло, что она мне причинила.
Маленькие девочки всегда любят больше отца, чем мать. Поэтому, когда мне было три года, я отбирала у мамы из рук кухонный нож, вступаясь за папу, не понимая, что опасаться нужно как раз-таки его.
Лишь встав взрослее, я вставала на её сторону – до тех пор, пока он однажды не ударил меня о стену головой.
Мне было десять. Мать меня не защитила.
Честно признаться, по-настоящему я буду скучать только по своей собаке. Ах, Лакки, как жаль, что я не смогу забрать тебя с собой!
Мне только что исполнилось восемнадцать, моему парню – девятнадцать. Нам обоим уже давно не нужны родители. Особенно такие…
С Рокки мы с детства жили по соседству, частенько вместе сбегая из дома, но всегда возвращались. Нам не хотелось обратно, к родителям-алкоголикам, но идти нам было некуда.
Теперь же, наконец-то, мы – взрослые и свободные. Мы поступаем правильно, уезжая.
Лакки я временно отдала подруге. Как обустроимся с Рокки, я вернусь за псом. Я обещала.
7 июля,
8 часов утра
Это день настал: мы сбежали.
Старенькая машина моего деда – это единственное, что ещё не пропили родители: к счастью, Рокки вовремя подсуетился и угнал её в заброшенный гараж.
Авто смешно дребезжит, хотя от этого мне совсем не весело. Просто я стараюсь оставаться на позитиве. Надеюсь, что мы уедем достаточно далеко.