Сад, скрытый от городской суеты корпусами учебного заведения и чугунной решёткой, прозвали «Собачьим». Он пребывал в крайне запущенном состоянии. В бюджете университета, наверное, не предусматривалось строки по уходу за ним. Кусты нуждались в обрезке, старые деревья – в удалении засохших сучьев, дорожки заросли, бывшие газоны покрывали листья лопуха с колючками и высокая трава – островок дикой природы, заключенный в кирпичные стены.
Днём, в период летней сессии, там можно было встретить студентов с конспектами, а по вечерам, независимо от времени года, в нём собирались собачники и их питомцы, «просачиваясь» тайком через проходной двор общежития.
Здесь хозяева снимали намордник со своего чада, спускали с поводка, не опасаясь, что, в погоне за кошкой, оно ненароком выскочит на улицу, либо испугает прохожих.
Образовалась некоторая тусовка из постоянных посетителей сада, они относились друг к другу с симпатией, успокаивали собак, если те были настроены агрессивно.
Я, присев на полуразвалившуюся скамью, прислонённую к стене здания, наблюдала, как моя Лада, овчарка трёх лет, играет со своим приятелем-догом. Ко мне подсела женщина, раньше я её здесь не встречала. С ней был небольшой пудель, мягкая «игрушка» в чёрных завитушках. Наклонив голову на бок, собачка принялась меня изучать, потом потеряла интерес, начала мотать головой и пятиться от хозяйки, намекая на то, что хочет «на свободу».
Женщина принялась отстёгивать поводок от ошейника.
– Вы не боитесь отпускать малыша в компанию «Гуливеров»? – спросила я, – здесь выгуливают крупных собак.
– С ней ничего не случится.
Незнакомка удивила меня. Интеллигентное лицо, обрамлённое тёмными с проседью волосами, как у постаревшей мадонны, добрые светлые глаза не сочетались с равнодушием к маленькому питомцу.
– Вы уверены? – осторожно уточнила я, ибо «освобождённый» пуделёк двинулся в сторону крупных представителей своего вида.
