Слабость поглощала тело, размывая очертания реальности. Команды офицеров, крики сражающихся, грохот орудий – смазывались в неясный гул, заполняющий собой разум. Ясное небо, ослепительно-голубое, простиралось наверху дрожащим маревом. Четким оставалось только лицо ожившего мертвеца, закрывающее собой небосвод. Острые черты, искаженные шрамами, зеленые глаза, полные отчаяния, и тонкие губы, с которых срывались слова. Слишком живой, чтобы быть реальным.
Когда-то ему говорили, что перед смертью нужно очистить душу. Раскаяться в грехах, отпустить обиды и смиренно уйти на покой, оставив после себя лишь светлую грусть. Но боль, выворачивающая внутренности, заставляла желать только одного: жизни.
– Нет-нет, ты не можешь бросить меня…
Голос мертвеца настойчиво прорывался сквозь пелену беспамятства, не давая окончательно провалиться во тьму. Если перед ним предстал призрак, давно погибшего человека, может быть, он и сам уже мертв?
– Ты заберешь меня?
С трудом задав вопрос мертвецу, он ощутил, как окружающее пространство меркнет. Последнее, что увидел: полупрозрачный силуэт многорукого чудовища, возникший позади призрака в ореоле зеленых вспышек. А после мир окончательно утонул во тьме.
Религия учит, что после смерти есть загробная жизнь, где каждая душа несет ответ за свои деяния. У древних греков это был Аид и его царство мертвых. Язычники севера остерегались чертогов Хельхейма, а христиане верили в Ад и Рай.
Вот только его не ждало Чистилище.
Благословенная темнота, лишенная боли, взорвалась десятками тысяч зеленых и красных огней. Они впивались в несуществующее тело и оплетали цепями душу, не пуская достичь чего-то невероятно важного и сжигая в своем пламени жизнь. Он пытался кричать и корчился в агонии, оплакивая и сам не зная что. Людей? Воспоминания? Прошлое? Или загробную жизнь, до которой так и не смог добраться? Ответа он не знал. А уже через полсотню ударов сердца, мир наполнился звуками и ощущениями.
Он вздохнул полной грудью, потерявшись в криках ужаса. Перед глазами появились десятки изображений, происходящих одновременно в нескольких местах: соседний корабль, лишенный мачт; матрос, застрявший на реях; человек, прыгающий за борт, и множество других, сменяющихся безумным калейдоскопом. Но он растерянно остановился на одном из них, где палубные доски поглощали тело мертвого мужчины. Дерево окрашивалось в алый, пока плоть исчезала среди щелей, будто отрывающих куски. Он видел эту картину под разными углами, и от этого его начинало мутить. Хотел коснуться своего лица, но вместе с рукой в воздух поднялись канаты и щупальца. Где-то хлопнула дверь и перекатилось ядро. Тело показалось слишком большим, неповоротливым и обладающим неясным числом лишних конечностей.
