Ирада не один раз проходила мимо этой высотки. Новостройка в пятнадцать этажей высилась словно башня, которую видно издалека. Недавно строительный забор убрали и облагородили территорию. Говорили, что на днях комиссия примет здание в эксплуатацию. Ирада тихонечко пробралась в подъезд за каким-то рабочим. Пошла по лестнице на последний этаж, боясь столкнуться с кем-нибудь в лифте. Хвала небесам, люк на крышу оказался открыт. Всё тело болело, Ирада чуть не задохнулась, поднимаясь, а когда выбралась на крышу встала у двери, чтобы её с улицы не было видно. Перед взором поплыл туман от слёз. Короткая жизнь в восемнадцать лет пронеслась в голове картинками.
Ей пять лет. Папа катает, посадив на плечи. Ирада заливисто смеётся на весь дом.
Здесь она идёт с родителями в школу, держа их за руки, улыбка сияет на лице.
Картинки мелькали, как кадры фильма, и от этого мысленного зрелища было больно. Сердце замирало и щемило, душа разрывалась на части.
Её жизнь была счастливой несмотря ни на что, по крайней мере, Ирада так считала. Подумаешь, жила с родителями в одном маленьком провинциальном городишке. Зато в добротном коттедже, построенным отцом и вмещающим в себя шесть жилых комнат. Поэтому у Ирады, старшего брата Исы и двух сестричек были отдельные спальни.
Когда пошла в школу, выглядела как детсадовец. Во втором классе рост намного не прибавился, из-за чего к ней прочно приклеилось прозвище Малявка. Впрочем, в школе особо не обижали. Не принимали в компанию лидера класса, но не больно и хотелось. А шепотки и смешки за спиной Ирада стойко игнорировала.
Да, её называли лузером и заучкой, что поделать, если училась на одни пятёрки. Лишь по физкультуре она оказалась потенциальной двоечницей, но отец договорился со знакомым врачом и ей дали освобождение на все годы учёбы. Астигматизм не такое уж заболевание, чтобы не ходить на физкультуру, но папа постарался. Впрочем, у неё были подруги среди одноклассников, такие же лузеры, иногда обращавшиеся по-простому – Ира.
Ирада вспомнила об отце, представив его перед собой. Азиз был человек жёсткий, если не сказать жестокий, держал домочадцев в кулаке. Если что-то не так, как он хотел, можно и тумаков огрести. На расправу он был скор, не жалел ни жену, ни детей, особо это касалось вопросов обычаев. Отец владел несколькими продуктовыми магазинами и считал себя если не королём жизни, то уж точно его заместителем.
