Поздней осенью, когда с неба уже срываются первые крупицы снега, а вода в озерах еще только начинает покрываться тонким льдом, я выхожу из своего дома, чтобы пройтись до опушки леса. Со временем, это превратилось в традицию, и я не в состоянии побороть самого себя. Ноги словно, невзирая на все протесты разума отказывающегося возвращаться в прошлое, несут на то место, где пять лет назад, двенадцатилетнему Матвею Астапову выпало на долю испытать настоящий страх. Не знаю, насколько страх обычного человека отличается от страха душевнобольного, но, если на месте Матвея оказался кто-нибудь другой, события, безусловно, развивались бы совершенно по другому сценарию.
Когда я спускаюсь по небольшому склону к озеру, кутаясь в теплый шерстяной шарф и внимательно глядя под ноги, чтобы не поскользнуться на сырой, жухлой траве, моя память начинает вести отсчет времени. Я точно помню тот день, когда это все произошло и события, полностью переменившие мой, казалось бы, спокойный и размеренный образ жизни, словно фотографии, отпечатываются в памяти яркими застывшими образами.
Окрестности здесь, состоят сплошь из лесных опушек и непроходимых чащ и, хотя «любители природы», приезжающие из больших городов оставляют после себя кучи мусора, лес, все еще владея своими правами, может увести любого путника глубоко в дебри и оставить там до тех пор, пока за дело не возьмутся поисковые отряды.
В этих местах люди пропадают до сих пор, зачастую из-за своей самоуверенности, что точно знают, как вести себя в лесу. Помню, как в прошлом году мы все искали молодую девушку, которая решила прогуляться по опушке леса и в итоге, сама не заметила, как деревья сомкнулись вокруг нее, а неумение ориентироваться в подобной ситуации, завело юную студентку за несколько миль от ближайшего поселения. Но такое случается только с теми, для кого город, это постоянное место обитания, и кто никогда не знает леса по-настоящему, как знаем его мы. Как знал его в те дни Матвей. Этот парнишка мог пройти всю лощину и углубиться далеко в лес, провести там почти сутки, а по возвращению, он вел себя вполне естественно для своего мировоззрения и искренне не понимал, отчего все вокруг так суетятся вокруг и уговаривают больше не уходить в лес.
Уже возле самого озера, я высматриваю поваленное дерево, которому уже более сорока лет. Оно рухнуло в тысяча девятьсот семьдесят шестом году, во время мощного урагана, пролетевшего по нашим краям и с тех пор лежит здесь, облезлое от коры и лишившееся более половины своих веток. Частично утопая в озере, оно представляет собой подходящее место для тех, кто хочет побыть наедине с собой, созерцая красоту природы и отключившись от городских будней, почувствовать себя по-настоящему, свободным человеком. Наверное, именно поэтому Матвей так часто приходил сюда, начиная с девятилетнего возраста и ровно до того дня, когда в нашей жизни все начало лететь кувырком.
