* * *
Сейчас я, наверное, с трудом вспомню, в какой момент осознал, что отличаюсь от других. Сильно отличаюсь. Пожалуй, это произошло впервые лет в пять…
Мать работала на заводе по утилизации отходов, а я, вместе с остальными детьми района, ходил в муниципальный детский сад.
Загон для крысят. Так называла это место сама директриса сада. Старая, мерзкая тварь с кудрями, выкрашенными в розовый цвет. Нас она люто ненавидела. И работу свою тоже люто ненавидела.
– Кому-то повезло получить в управление частные садики, а я всю жизнь в этой… блевотине! – Жаловалась она одной из воспитателей.
Конечно, откуда взяться любви? При таком-то отношении. Муниципалитет денег выделял мало, соответственно, положить в карман из этой кубышки нечего. Да и семьи у всех были, мягко говоря, не особо обеспеченные. Хотя… чего уж там скромничать? Те, кто жили в нашем районе, не сильно далеко ушли от уровня нищеты… Поэтому работать директрисе приходилось за весьма скромную зарплату. Держало ее на месте лишь положение и должность.
– Черт… Квартира муниципальная, понимаешь? И для сына – льготы при получении страховки. Сама я – ладно. Перебьюсь как-нибудь… Если бы не сынок, уже послала бы к черту… крысятник. Меня с души воротит от этого места, от этих вечно непромытых детей. Собрали отребье по всему городу. Заводской район – это вообще отдельная статья. Малолетние уголовники… Хотя, с района ремесленников не лучше…
Воспитатель мотыляла своей башкой вверх-вниз, поддакивая словами директрисы. Ее очки при этом ездили туда-сюда. Спускались к самому кончику носа, а потом поднимались к переносице. Отчего-то очки запомнились мне сильнее всего.
Самое интересное – эти взрослые, которым пришлось по разным причинам работать в муниципальном саду, упорно считали виновными в их сложившейся, а точнее наоборот – не сложившейся жизни, нас, детей. Потому и срывали злость, не стесняясь. Так вот… В пять лет…
– Бобби! – Мать плюхнула на стол, прямо под нос, деревянную тарелку со скоромной порцией каши, выдернув меня из воспоминаний.
– Горох, что ли… Блевать тянет от гороха… Сколько можно? Утром – горох… Вечером – горох… Я скоро буду кудахтать, как курица.
– Курицы не едят горох. – Мать сложила руки на груди, замерев рядом со мной.
– Возможно… Не знаю. Никогда не видел настоящих куриц…
