Михалыч проснулся довольно рано: на улице ещё было светло. Не открывая глаз и стараясь не делать резких движений, он сел на кровати, немного наклонился и начал шарить левой рукой по разложенному столу-книжке.
Нашёл.
Пробка поддалась не сразу. Во время борьбы с ней на опущенных веках перед глазами Михалыча от натуги запульсировали тёмно-красные пятна.
– Э-эх, мать вашу… – подрагивающие пальцы наконец справились с винтовой преградой, покрытые засохшей слюной жадные губы присосались к горлышку бутылки. – У-у-у… А-а-а…
За незанавешенным окном шёл снег. Часы громоподобно тикали.
"Доброго утра", – пожелал себе Михалыч и поднялся на ноги. Осторожно разлепил веки. Свет заходящего солнца ослепил его, голова слегка закружилась, и Михалыч снова сел.
Красный пластиковый квадратик на настенном календаре застыл на числе 31. Михалыч подошёл и снял календарь с гвоздя. Поискал среди бумаг на книжной полке и извлёк новый. Повесил.
– С Новым годом! Ура! – выкрикнул он неожиданно для самого себя и тут же принялся тереть виски пальцами: перед глазами вновь заплясали знакомые круги. Нужно что-то с этим делать…
Михалыч приложился лбом к холодному оконному стеклу. Не помогло. В голове уныло гудела настроечная таблица "не забудьте выключить телевизор".
"Схожу – проветрюсь, – подумал Михалыч. – Пиво кончилось…"
Он оделся и открыл входную дверь. Вышел на лестницу. На лестничной площадке лежал пьяный Дед Мороз.
– Опа-на!.. – произнёс Михалыч. – Вот это прикол!
Огромный личный опыт Михалыча позволил ему безошибочно определить, что Дед Мороз именно пьяный, и не находится в каком бы то ни было ином состоянии, подразумевающем неподвижное лежание на бетонном полу лицом вниз. Испытывая сострадание, на которое способен лишь человек, самолично прошедший через подобное, Михалыч подошёл к Деду и постарался привести его в вертикальное положение.
Борода Дедушки Мороза, ранее крепившаяся к подбородку с помощью резинки, теперь свободно болталась у него на шее. "Шуба", представлявшая из себя старый ватный халат с пришитым к нему воротником из меха неподдающегося определению животного, была усеяна разноцветными пятнами (по запаху Михалыч мгновенно понял, что оставившие пятна жидкости имели в своём составе значительную долю этилового спирта). Валенки порвались, посох (черенок от лопаты) и шапка (обмотанная серпантином ушанка) валялись рядом.