Пролог. Я постараюсь быть милосердным
“Чего мне бояться? Я ведь не сделала ничего плохого? Мне бояться нечего!”, – пролетела трусливая мысль, когда царь резким движением встал с трона.
Сейчас, в лучах закатного солнца, проникающих в тронный зал сквозь узкие окна, царь казался мне еще величественней и прекрасней. Массивные кожистые крылья, за его спиной подрагивали от раздражения.
“Нужно посмотреть ему в глаза, как ни в чем не бывало! Иначе он обо всем догадается!”, – сглотнула я, слыша его тяжелую поступь.
Мой взгляд опустился вниз, где позолоченное копыто едва ли не оставило трещину на светлом мраморе.
Я сделала глубокий вдох и резко подняла на него взгляд, словно и не боюсь его вовсе.
Всклокоченная грива темно-каштановых волос мягко огибала вызолоченные рога. Высокий, больше двух метров, Царь Лабиринтов сделал уверенный шаг в мою сторону. Широкоплечий, мускулистый, с фигурой атлета, одетый в легкий хитон – он походил на ожившее божество.
“Догадался! Догадался!” – задергалось что-то внутри, когда царь приближался ко мне.
Тёмно-синие, почти грозового оттенка, глаза правителя сузились. Во взгляде явно читалось превосходство и насмешка. Но сейчас он был грозен. Словно тучи собрались в роскошной зале, от одного его взгляда.
“Мне конец! А ведь было предчувствие! Как говорит одна моя знакомая птичка “Птичка Укак себе не враг!”, – стиснула я зубы.
Сейчас предстоит много врать, выкручиваться, возможно, даже умереть!
– Ты ничего не хочешь мне сказать, Лола? – спросил Царь Лабиринта, нависая надо мной, словно скала. Его массивная фигура заслонила солнечные лучи, от чего казалось, что в зале стало темно. – Даю тебе последний шанс. Если ты признаешься мне прямо сейчас, я, так и быть, постараюсь быть милосердным.
– Признаться в чем? – наивным голосом спросила я, чувствуя, как внутри все подобралось. Выдержать тяжелый взгляд чудовища было непросто.
– Хорошо, ладно, – вздыхаю я, понимая, что либо пан, либо пропал. – Я люблю тебя!
Как я надеюсь, что эти слова спасут мне жизнь!
