Тишина, висевшая в комнате, была физически ощутима. Она удушливым облаком давила на грудь, не давая произнести слова, что рвались из горла. Ее безликая хмарь, казалось, была соткана из тревоги и дурных предчувствий. В комнату вползал сумрак майских сумерек, но никто не осмеливался подойти к выключателю. Включить свет – означало признать, что наступает ночь. Наступает ночь, а она еще не вернулась.
На столе сиротливо стояло большое посеребрённое блюдо с белеющими в полумраке розочками сливочного торта. Стопка тарелок и нож, который так и не пригодился в этот день.
Меряя поскрипывающий пол напряженными шагами, по комнате нервно ходила Майя. От окна к двери, выглядывая на улицу и прислушиваясь к каждому подозрительному шороху.
– Майя, не мельтеши, пожалуйста. Сядь! – не выдержала ее мать.
– Извини, мам. Немного нервничаю, – послушно села на диван Майя.
– А ты пробовала позвонить ей? – озабоченно спросила тетя Наташа. – Становится поздно. В котором часу она обычно возвращалась домой?
– Да, конечно. Телефон вне зоны, – Майя подняла тревожные глаза на настенные часы, висевшие на стене напротив, и добавила. – Позже девяти вечера она обычно не приходила.
Старинные ходики отмерили еще несколько секунд и пробили десять.
– Что-то случилось, – тяжело вздохнула тетя Марина. – У меня сердце ноет. На душе такая тоска…
– Мам, ну потерпи немного. Сейчас она придет. Может, автобус сломался, – Майя с беспокойством бросилась к матери.
Тетя Марина обняла дочь пухлыми руками и всхлипнула:
– Я так за нее боюсь. Она одна в этом лесу. Могло что угодно случиться.
– Марина, ну зачем ты сгущаешь краски? Она же не ребенок. Может, друзей встретила, – нахмурилась Наталья Сергеевна.
– Ладно. Я думаю, ждать больше смысла нет. Уже поздно, – сказала молчавшая до сих пор Ленка. – Нужно отдохнуть, а завтра утром поедем на поиски.
Наталья Сергеевна молча кивнула.
– А вы держите нас в курсе, тетя Наташа. Позвоните, когда она появится, хорошо? – попросила Ленка.
– Хорошо, Лена, – снова кивнула ей Наталья Сергеевна.
Трудно сказать, кто спал в ту ночь. Случилось необъяснимое – Вера не вернулась домой. Вера, которая всегда возвращалась домой до наступления темноты.
Все ждали звонка. Ждали, чтобы кто-нибудь сообщил им, что все хорошо. Чтобы снял тяжесть с души, могильной плитой давившую на грудь. Но никто не звонил, и четыре женщины томились в гнетущей неизвестности, комком застрявшей в горле.
