Мудрого не будут помнить вечно, как и глупого;
в грядущие дни все будет забыто, и увы!
мудрый умирает наравне с глупым.
(Книга Екклезиаста)
Все чувства стали прозрачны. Старик понимал, что земной его путь заканчивается прямо сейчас. И не было ни страха, ни разочарований, ни суетных мыслей. Только светлая какая-то грусть. Не о себе – о тех, кого он оставлял на этой суматошной, но такой прекрасной стороне бытия.
Зверская, свирепая боль, которую почти не заглушали ударные дозы медикаментов, бессмысленные попытки родных, от отчаяния мечущихся от медицины к шарлатанству и обратно, собственные надежды на исцеление и унизительное, саднящее чувство беспомощности – все это ушло, растаяло.
С каким-то новым, незнакомым ощущением старик взглянул на мир. Обездвиженный физически, душой он был одновременно везде, ощущал одномоментно несколько уровней познания и восприятия. Комната, где он находился, что стала в последние несколько месяцев тюрьмой и больничной палатой одновременно, снова обрела свой изначальный смысл – супружеской спальни, сакрального, почти религиозного места единения двух душ. «Бедная Жена! Подвел я тебя, песнь моя обручальная, звезда моя сумасшедшая. Как ты билась за меня все эти месяцы, мучила нас обоих. С твоим железным характером невозможно было смириться, сдаться, не пытаться. Всегда ты была несгибаемой, стояла рядом со мной у штурвала семейного корабля, ставшего флагманом небольшой эскадры. Ничто не сломило тебя, ни один шторм».
Старику вспомнились первые годы их семейной жизни. В общежитии Института, в комнате, которую они делили с другой парой. Современной молодежи это может показаться диким, но они были счастливы, и мелочи быта совершенно ни на что не влияли. Вообще, люди их поколения были гораздо спокойнее и уравновешеннее в общении с окружающими. Наверное, причиной тому Война, которую они пережили. По сравнению с теми звенящими чувствами, что вызывали у каждого перенесенные испытания, все остальное, весь быт казался делом мелким, не стоящим сильных эмоций. Они были Победители, они были молоды, и дальнейшая дорога жизни казалась светла, и полна радостных открытий. Конечно, бывало трудно, стипендии не всегда хватало, поэтому он подрабатывал тренером институтской команды по волейболу, буквально не вылезал из спортзала. Старик с удовольствием вспомнил, как в 1952 году и женская, и мужская сборные стали чемпионами города среди Высших учебных заведений. Ребята и девчата бросились качать своего тренера, а он, взлетая к потолку, больше всего боялся уронить Кубок, прижимал его к груди. Как его предупредили, стоило это хрустальное чудо тысячу рублей, поэтому даже на традиционное обмывание его с собой не взяли – оставили в Институте от греха. Все таки не растерял он, видимо, за годы войны своих навыков, раз смог научить других. Интересно, что знания по некоторым предметам, наоборот, вылетели из головы напрочь. Хорошо, что принимавший вступительные экзамены преподаватель, сам фронтовик, отнесся к сему факту с пониманием.
