Нетронутый индустриализацией и капитализацией берег чёрного моря проделывал путь в глазах молодого современного юноши двадцать первого века. Лишь надписи на скалах «Здесь был Вася» оголяли факты бывшего присутствия человека.
Молодой человек нёс на себе модно-рваные шорты из светлой ткани джинсы и лёгкую тёмно-синюю хлопковую майку без надписей и рисунков, просто майку, и ничего более. Грудь его пересекала широкая лента сантиметра три или четыре нательной сумки санкционной на то время фирмы Адидас. С виду сумка представлялась добротной, серого цвета, но «сильное солнце пустыни» сделало её слегка выгоревшей.
Путь его вёл через берег, усыпанный острыми осколками скал, обтёсанных морской водой булыжников и застрявшей между всеми этими предметами темно-зелёной высохшей водорослью, когда-то выброшенной на берег буйной головой стихии.
Слева над героем свисали невысокие, но и не низкие, кто-то бы даже сказал «средние» скалы, на вид как будто бы стёсанные огромным горно-разрушительным комбайном, но масштаб работы комбайна исключали его работу здесь.
Справа же была водная чёрная гладь йодно-солёного моря, озабочено хлыстающего своими волнами булыжники на берегу, не давая им просохнуть.
Вдали дежурил длинный графитовый корабль с чуть виднеющейся пушкой на носу словно ожидавший пролетающего турецкого или американского беспилотника похожего на головастика с крыльями.
Корабль разворачивало то левым то правым боком, давая понять, что фиксация к якорю у него была не жёсткая, а совсем мягкая, как и сердце моряков к своему дому или к макаронам по-флотски.
На небе был уже вечер.
Если бы у парня были часы на правой руке, то скорее всего они бы показали часа четыре, так как начал он свой путь по берегу в два тридцать и по ощущениям полтора часа уже шли и наверняка прошли. Не сказать, что у современного молодого человека не было смартфона в нательной сумке, но он уже с часов двенадцати поставил его на «беззвук» и доставать аппарат совсем не хотелось.
Мысли, идущего по берегу, были далеко, дальше, чем могли бы залететь чайки в открытое море. Нелёгкая дума от запутанной его жизни заставляла искать выход и новые пути в жизни.
Внутри рождался скорее монолог с самими собой: «Что же дальше? Как быть?».
