Эжения де Лавиняк, в девичестве Проскуро, графиня Синопская по покойному мужу – чтоб его черти на сковороде жарили – бросила последний взгляд в зеркало и не спеша вышла из комнаты. Графине спешить не подобает, пусть даже она и опаздывает на свидание. Сегодня ей придётся сделать всё возможное – и невозможное тоже – лишь бы герцог Ланттарский выбрал в жены её, а не какую-то заезжую провинциалку. Да, Милена Севаньон является графиней Траутской по отцу, она юна и прелестна, да и граф готовит за ней неплохое приданое. Тогда как сама Эжения – дочь барона, ей уже двадцать шесть и у неё за спиной брак с жестоким и отвратительным стариком, ныне покойным, борьба за наследство с его не менее жестокими сыновьями, которую она проиграла, получив лишь небольшой домик в столице, и она вынуждена продавать драгоценности, чтобы оплатить работу слуг. Зато Эжения – взрослая опытная женщина, хорошая хозяйка и настоящая красавица.
Сказать по правде, Эжения вовсе не стремилась стать женой герцога Ланттарского. Тот был неплохим любовником, довольно щедрым на подарки, но характер мужчины оставлял желать лучшего. Вспыльчивый и властный, он временами просто раздражал молодую женщину. Но, разумеется, она молчала, так как его подарки вот уже пару лет помогают ей держаться на плаву. Но недавно герцог сообщил новость: он женится! И, будучи человеком благородным – по своим меркам, не может обманывать будущую жену с любовницей. Казалось бы, что такого? Найти другого покровителя для Эжении не проблема, но… Всегда есть пресловутое "но".
Её отец, барон Адам Проскуро, вбил себе в голову, что его дочь должна стать герцогиней. Он же, в своё время, продал её, шестнадцатилетнюю невинную девушку, старику де Лавиньяку, который уже тогда выглядел так, словно через год-другой помрёт – и всё ради того, чтобы породниться с графом. А теперь аппетиты папаши возросли, и он желает породниться с самим герцогом. Будучи дочерью барона, Эжения не могла и рассчитывать на такой мезальянс, но вот вдовствующая графиня вполне могла бы стать герцогиней. Если бы Кастлер Оделл, герцог Ланттарский, не придерживался иного мнения.
Таким образом, у Эжении просто не было другого выхода, кроме как попытаться заполучить герцога в мужья, хотя в глубине души молодая женщина надеялась, что эта попытка провалится. Пусть это замужество и обещало ей безбедную жизнь, но она вдоволь натерпелась за время первого брака, и вовсе не горела желанием связывать себя повторно этими узами. Подчиняться властному самодуру для той, что успела вкусить прелести вольной жизни – было смерти подобно. Но она не могла перечить отцу, так как тот намекнул, что в противном случае сделает жизнь Софи невыносимой. Софи – это мать Эжении, женщина мягкая, даже, можно сказать, бесхребетная – но любящая. Когда отец продавал Эжению за старого графа, Софи попыталась вмешаться – впервые в жизни посмев перечить мужу, за что была жестоко избита супругом. Эжения тогда сквозь слёзы, стиснув зубы, согласилась выйти за старика – лишь бы отец оставил мать в покое. Вот и сейчас барон вздумал шантажировать её благополучием матери. Эжения и желала, чтобы Ланттарский отказался жениться на ней – и страшилась этого: а вдруг отец осуществит свои угрозы? Конечно, он должен понимать, что Эжени не отвечает за решения своего любовника, но вдруг это не будет для барона достойным аргументом?
