Она тщательно спланировала побег из родного дома даже не зная о секрете своей матери, но судьба распорядилась иначе. Теперь ей придётся остаться и найти «скелеты в шкафу». Сможет ли она после пережитого простить маму и реализовать задуманное? Сможет ли, приняв боль прошлого, обрести счастье?
Как вы можете использовать эту книгу?
Как увлекательное, вызывающее бурю эмоций художественное чтиво и\или как научно-популярное, терапевтическое произведение. Ведь текст обучает практическим способам самопомощи и раскрывает главное правило прощения (абьюзера).
Что же мне теперь делать?
Акбулак. Оренбургская область. У закрытой калитки, ровно висящей на петлях, стоит карета с надписью: «Скорая помощь». Забор из штакетника покрашен, аж блестит в свете фар автомобиля. Глянцевый зелёный цвет. Закрывает от любопытных глаз двор, но над и за ним, если отойти в сторонку метра на четыре-шесть (в зависимости от роста интересующегося), видно мансарду дома. Даже по небольшому заметному фрагменту понятно, что про такое жилище говорят: «У хозяина руки растут откуда надо». Только вот хозяина никакого и нет.
На крыльце стоят две фигуры. Одна – это, судя по чемоданчику с узнаваемыми символами (крест, капля), доктор. Ей между тридцатью-сорока. Одета легко. Понятно, что на машине.
Вторая моложе, до тридцати. Стоит, завернувшись в платок. Оренбургский пуховый, но сквозь обручальное кольцо не пройдёт, больно плотная вязка, грубая. Да и колец обручальных в этом доме не носят.
– Всё, я поеду, – говорит доктор, вздохнув и погладив девушку по покатому плечу.
– Что же мне теперь делать? – спрашивает та, но как-то глядя мимо собеседницы, за забор из ровного ошкуренного штакетника.
– Я же тебе всё объяснила, – удивилась, руки развела в стороны.
– Да я не вам, вам спасибо большое, что помогли перевести, что показали всё, объяснили, – закивала головой, словно игрушка- болванчик, девушка.
– Пойду тогда, – махнув свободной от чемоданчика рукой, повернув к калитке. Свет фар просачивался под ограждением, освещая чуть мёрзлую землю. Как-никак октябрь. «Каждая роза в отдельном коробе», – подумала врач, проходя мимо рядов крепко сколоченных боксов, опилки под которыми дополнительно защищали цветы от лютых морозов. «Чистюля», – подумала, выходя со двора за калитку, отпуская её. Ту доводчик с тихим щелчком замка вернул на место.
