Папа был призван на фронт, когда мне был год и семь месяцев, вернулся с фронта – мне уже шел четвертый год, а умер – мне не хватало двух месяцев до пяти.
Цифры наших с папой дат рождения абсолютно одинаковые 1904 и 1940. (Можно считать, что мы почти одногодки, если две последние цифры поменять местами). Папа родился 18 ноября на 48 дней позже меня (1 октября), но при этом на 36 лет, без этих 48 дней, раньше. Эти четыре и сорок повторились в год его смерти: ему было только 40 лет, а мне – всего 4 года. Эти четыре и сорок дополнительно роднят нас численным выражением дат и лет, но насладиться этой родственной близостью мне не пришлось.
Родился я в Немецкой республике, была такая Автономная республика Немцев Поволжья, созданная в 1923 году на землях, граничащих с Саратовской и Сталинградской областями, в Ней-Вальтерском районе, в совхозе, который назывался Конезаводом №99, в котором и работал мой папа. Конезавод №99. Этот странный топоним так и остался в моем паспорте, как место моего рождения.
А в мире уже бушевала Вторая мировая война, развязанная Германией 1 сентября 1939 и поддержанная Советским Союзом 19 сентября, который уже успел до этого развязать войну с Финляндией, которая вышла из нее уступив часть своей территории. Германия к октябрю 1940 году уже заняла Западную Европу, Балканы, напала на Грецию… Шел 14 месяц, но на немцах республики к моменту моего рождения война пока не сказывалась. Моя мама, коренная немка, родилась в 1915 году, окончила педагогический техникум и к моему рождению работала учителем младших классов в немецкой школе в Немецкой республике.
Когда я родился, папа уже получил назначение в Конезавод №32, куда мы вскоре и переехали, но уже Вторая мировая переросла в новую фазу и один из участников, ее развязавших, стал жертвой агрессии второго – началась Великая Отечественная. Теперь немцам из Немецкой автономии пришлось испытать все ужасы ликвидации республики и депортации всех ее жителей. Это коснулось и маминой мамы с тремя сыновьями, младшими братьями мамы. Их выселили и отправили в Омскую область. И попытки папы их спасти и взять к себе, убеждая власти, что он берет их на полное обеспечение, так как они не работоспособны, не увенчались успехом. Папе пришлось удовлетвориться тем, что его жена немка не попала под эту поголовную депортацию. А в мае 1942 папу мобилизовали, и он ушел на фронт. Маму уже не трогали, как жену участника войны.
