– Держи и не перепутай! Эти два от дома, а вот этот – от сарая. Запомнила?
Катя послушно кивнула.
– Что-то мне боязно. Точно не поедешь с нами?
Диана, жена Катиного сводного брата, нахмурилась. Она всегда любила суетиться, волноваться и наводить лишний шум там, где это совершенно не требовалось. Катя была благодарна ей за заботу, но сейчас хотелось только одного – спрятаться ото всех.
– Ты уверена, что не хочешь поехать с нами?
– Для чего?
Диана вновь задействовала брови. На этот раз они удивленно взлетели вверх, словно Катя сморозила какую-то глупость.
– Чтобы мы могли присмотреть за тобой!
Катя почувствовала, что еще секунда, и обязательно расплачется. В последнее время ее все жалели, опекали и нянчили.
– Просто отдай мне ключи.
Она выхватила из рук Дианы связку и протопала к выходу из квартиры.
– Спокойно поезжайте, празднуйте и…
Диана не дала ей договорить.
– Мы все волнуемся за тебя.
Катя сделала вид, что занята поиском обуви – плакать хотелось все больше, и она уже с трудом сдерживала слезы.
– Диан, все отлично. Правда. Я просто хочу тишины. Побыть одной. Чтобы вокруг только лес, снег и мишки.
Диана задумчиво постучала пальцем по подбородку.
– Там есть.
Катя удивленно моргнула.
– Что?
– Медведи там есть, говорю. Ты осторожнее. Денис пару раз натыкался на огромного черного.
– Диан… – Катя тяжело вздохнула. Как же она все-таки их любила, но иногда и брат, и его жена вели себя, как дети. – Это он тебе специально наврал, наверное. Ну, чтобы впечатление произвести. – Она улыбнулась.
– Я тоже видела. – Диана понизила голос, будто собиралась поведать Кате страшную тайну. – Из окна. Тень огромная мелькнула, а потом морда показалась. Темно было, я не очень хорошо рассмотрела. Но зубы у него… Ночью не выходи из дома, поняла? И днем по лесу много не гуляй. И вообще не высовывайся. Ох, что-то мне боязно за тебя, Кать… Может все-таки с нами?
Катя заставила себя стоять молча и не перебивать. Когда-то же Диане потребуется сделать глоток воздуха, в конце концов?!
– Нет. Я не хочу с вами. Я хочу одна. Ни единой живой души на много километров. И не звоните мне даже.
– Мы будем волноваться.
– Я пришлю смс. Или сама позвоню. Диан, серьезно. Я взрослая. Мне, твою мать, тридцать! Дайте мне хоть пару дней попробовать пожить самой.
Сейчас Катя совсем не ощущала себя тридцатилетней женщиной, «умудренной жизнью и опытом». Она чувствовала себя маленьким ребенком, обиженным, непонятым. Хотелось топнуть ногой, закричать и убежать. А потом забиться в дальний угол и долго там рыдать, обнимая руками колени.