начало начала
первая часть романа: не об Украине, а об окраинах наших высот
душа моя покинула тела,
и вновь мы стали порознь и нагие.
Niko Bizin
В тексте один или два раза упомянута социальная сеть fb, запрещённая на территории РФ за экстремизм: куда нам без параллелей и меридианов глобальной Сети? Важно помнить великие строки: Тятя, тятя! Наши сети притянули мертвеца?
Важно самому мертвецом не оказаться.
Я горжусь, что есть люди и есть Украинцы.
Я стыжусь, что теперь Украинцев всё больше.
Пусть была бы ещё одна гордая Польша
С маникюренным мозгом, как ноготь мизинца.
А теперь я стыжусь, что с брезгливостью к ним отношусь.
Пусть бы жили идеей истребить в себе разум и русское.
Пусть бы только забыли, что можно убить и людей.
Отрицали марксизм и сознание классово узкое.
Не впадали бы в пошлый расизм,
Порождение Европы! В которую пусть их галопом.
В зоопарках которой когда содержали людей,
Не забыть и в склерозе! Пусть бы в этом пожили навозе.
А теперь стыдно мне, что придется по русски их бить.
И обидно, что подобную глупость мы могли допустить. (Niko Bizin)
В те недалёкие времена, о которых пойдет речь, в украинской (почти что ad marginem – ибо по краям, на полях и в сноске) жизни всё ещё творились очередные маразмы, чуть ли не ежедневная кровавая революция; а я (сидя перед монитором компа в своём Санкт-Ленинграде, вестимо, расположенном только в России), всё ещё переживал за так называемый братский народ.
В те недалёкие времена я ещё не осознавал, что и в назывании мне следовало быть сдержанным: кто я такой, чтобы отказываться от братства или принимать его? Ни с упырём и Иудой, ни со святым праведником; кто я такой?
Тут вот ведь какое дело: мои желания стали осуществляться. Об этом и история; прежде всего речь в ней пойдёт и о моём (субъективном) времени, и других временах и пространствах мыслеформ: история эта, как ни странно, полна здравого смысла.
А вот пойдёт ли она (почти цитата из Петрония Арбитра, законодателя вкуса в эпоху пошлости) в разрез со мнением большинства: кто я такой, чтобы судить? Это не праздный вопрос, а самоопределение для-ради выживания.
Которое (выживание) – не столь часто становится на повестку дня.
Но ещё реже встречается то, что произошло со мной: года три-четыре-пять или даже шесть лет назад на моей личной Украине (ad marginem моей жизни, моей смерти и моего воскрешения, о которых ещё будет рассказано на полях и в сносках этой рукописи) мне был голос; более того, голос – был мне (вы)дан.
