Джон Арин. Проклятая земля

Орандис и Оссидора, два королевства, поровну делящие между собой единственный в мире материк, на протяжении сотен лет устраивали набеги на территории друг друга. Пограничные деревни никогда не видели мира, и потому на границах, где без конца велись бои, не осталось жителей. В этих землях не было чёткой границы. Ни одно королевство не хотело проявлять слабость и уступать их противнику, поэтому они переходили то к одному, то к другому. Такие маленькие победы стоили рек крови солдат, и ни одна армия не могла одержать абсолютную победу.

Одни солдаты на поле боя отдавали свои жизни за то, чтобы армия врага не пробралась вглубь их королевства, а их семьи не видели войны, и на их место приходили другие, более молодые солдаты, выпускники кадетского корпуса, где они на протяжении двух лет обучались держать в руках меч, сражаться, а главное – не умирать от меча врага.

По достижению шестнадцати лет юноши поступали в кадетский корпус. Для этого все они сдавали экзамены, в котором наставники оценивали их и выносили свой вердикт: годятся они для того, чтобы зваться почтительным словом «солдат» или же слишком слабы.

После обучения в кадетском корпусе юношам из благородных семей был открыт прямой путь в главнокомандующие, остальные же становились солдатами. И всё же, получить звание солдата было очень почётно для молодых парней. Поэтому родители стремились к тому, чтобы хотя бы один мальчик из их семьи получил военное звание. Обычно для этой цели самого сильного и физически крепкого в семье мальчика начинали с детства обучать сражаться на мечах, стрелять из лука и драться на кулаках.

Уже сотни лет юноши из обычных семей становились кадетами, а затем солдатами, чтобы принести почёт своей семье. Однако появился тот, кто стремился попасть в кадетский корпус из других соображений. Ему не нужен был почёт, он просто хотел сбежать из своего персонального ада.

– Джонни, ты проснулся! – Радостно воскликнула хозяйка дома, когда юноша спустился из своей тесной комнатки, находящейся на чердаке под протекающей крышей, на первый этаж трёхэтажного дома, где Эшли Роллен пила свой утренний чай. – Как хорошо, что ты проснулся, Джонни. – Она улыбнулась так широко, будто никому другому в этот самый момент не была бы так рада, как своему воспитаннику, Джону Арину.