Вхожу в его приемную, теребя в пальцах пояс плаща. Не знаю, отчего мне больше неуютно: потому что под верхней одеждой на мне только невесомое кружевное белье, или из-за того, что это место стало таким чужим после того, как он стал здесь полновластным хозяином.
Нарочито громко стучу высокими каблуками – меня трясет так, что сложно держать шаг. Вижу ее, и сердце проделывает в груди болезненный кульбит, почти нечем дышать. Его жена. Я видела ее лишь однажды, но точно ни с кем не спутаю.
– Стефания? – она смотрит на меня так, будто знает, зачем я к нему иду.
– Мы разве знакомы? – гляжу на нее почти презрительно, делаю вид, что и не знаю вовсе.
– Я вас знаю. Гордей рассказывал, – она делает паузу, отводит взгляд, набирает воздуха, и вновь глядит мне в глаза. – Ему хватит, Стефания. Всего хватит. И всей вашей семьи хватит. И… вас тоже.
“Пошла ты”, – отвечаю про себя и также внутренне показываю этой стерве средний палец, а вслух вместе с холодной улыбкой: – Как вас там… не помню имени, и вас, честно говоря, тоже… Мы сами с Гордеем разберемся в наших отношениях. Уйдите с дороги!
– Он не разобрался в прошлый раз. Я не хочу, чтобы это повторилось, – утонченная и сдержанная женщина вдруг шагает ко мне. – Гордей, конечно, сам все решит. Но, если вы снова сделаете ему больно… Я найду способ, чтобы больно было и вам. До свидания.
Она проходит мимо меня, удаляется по коридору – робот с идеально прямой спиной.
– Правильно, лучше тебе свалить с моего пути нафиг, – бормочу себе под нос и застываю у его двери, чувствуя, как пальцы превращаются в лед.
Стучу почти неслышно, а потом сразу поворачиваю ручку и вхожу.
– Ты что-то забыла? – он вскидывает голову, видит меня и разочарованно кривит губы. – Зачем ты пришла, Стефа?
Он в кипенно-белой рубашке, сидит за столом, перебирает бумаги длинными, красивыми пальцами, на одном из которых блестит чертово обручальное кольцо. Легкая щетина не скрывает шрам на шее – теперь он им гордится, а не прячет. Еще один шрам рассекает бровь.
– К тебе, – выдыхаю я, едва держась на ногах, не зная, куда деть руки, кроме как мять в них чертов пояс.
– Ты не услышала вопроса? – приподнимает одну бровь и снова утыкается в документы. – Я не спросил к кому – ты пришла в мой кабинет, очевидно, ты знала, к кому идешь. Я спросил зачем?
