Действующие лица:
ЭВЕЛИН НЕСБИТ
МИССИС НЕСБИТ
ГАРРИ ТОУ
СТЭНФОРД УАЙТ
МИССИС ТОУ
Декорация:
Нью-Йорк начала двадцатого столетия, другие места. Одна декорация представляет собой все локации. Два круглых деревянных стола со стульями справа и слева у авансцены. Справа диван и кресло. По центру справа в глубине деревянный стул. По центру справа кровать, слева от нее маленький столик стул. За кроватью, в глубине сцены пустая рама, которая может быть зеркалом, картиной или окном, через которое персонажи наблюдают за действием, если сами не принимают в нем участия. По центру низкая, круглая скамья, на которой персонажи могут сидеть, глядя в любую сторону. Слева чертежный стол и табурет, где СТЭНФОРД работает, лицом к авансцене, перед чертежным столом скамья, ее спинка прижата к чертежному столу. Между скамьей и круглым столом у авансцены отдельно стоящая дверь в массивной раме, поставленная под углом, так что мы можем видеть персонажей, стучащих в нее или входящих слева, а также, разумеется, персонажей по центру и в правой части сцены. Персонажам нужно использовать эту дверь, только когда того требует конкретная картина. В другое время они могут выходить на сцену и уходить, где угодно. Действие, с первой картины и до антракта, и после антракта и до конца не должно прерываться. Никаких пауз между картинами или смены декораций. Непрерывность действия абсолютно необходима. Движение спектакля всегда часть спектакля.
Драматург выражаем благодарность нижеперечисленным за существенную помощь на раннем периоде жизни этой пьесы:
Рут Уиллис, которая уговорила меня написать эту пьесу;
Лоренсу Харбисону из издательского дома «Сэмюэль Френч» в Нью-Йорке;
Эми Файнберг, Лорену Стивенсу и Джозефу Нигро.
(В темноте на старом пианино кто-то очень тихо играет мелодию песни «Мой возлюбленный – мужчина на Луне/My Sweetheart’s the Man in the Moon»[1]. Свет падает на ЭВЕЛИН, которая сидит на круглой скамье в центре сцены, в круге света, окруженном темнотой. Свет мерцает, словно она – образ в старом фильме. ЭВЕЛИН молодая, хрупкая и невероятно красивая. Музыка звучит и когда она говорит).
ЭВЕЛИН. Фильм обо мне идет в «Никелодеоне», и еще один в водевильном театре. Я была самой молодой и прекрасной знаменитой Флорадорой Секстетт. Я была «девушкой Гибсона» и «Вечным вопросом». Мне следовало выступать на сцене, говорили они. Мужчины говорили. Мужчины говорят такое. Сие означает, что они хотят видеть тебя голой. Дорогая моя, есть еще такие там, откуда ты приехала, спрашивали они. Нет, я такая единственная. На крыше «Мэдисон-Сквер-Гарден» мы обнимались с обнаженной богиней луны и смотрели вниз на ночной Нью-Йорк. Я проснулась голой. Голой он толкнул меня на обитые красным бархатом качели и маленькие, с накрашенными ногтями, пальчики моих ног пробили цветастый японский зонтик на потолке. Наверху я чувствовала себя невесомой. Его квартиру заполняли зеркала. Он хотел, чтобы я была абсолютной голой. Пришлось вынуть даже шпильки из волос. Я свалилась в пропасть морального позора. «Господи, Гарри, – сказала я. – Что ты сделал?» Потом, в лифте, я поцеловала его. От него пахло мятой. «Мой возлюбленный – мужчина на луне».
